придет в себя. Станет прежним Князем Романом!
Возьми с собой еще одного своего гридя, который сообразительный и не болтливый. Оденете князя потеплее, завернете его в тулуп и незаметно выведете из терема. Место ему будет в обозе. Подбери для него кибитку поновее, поприличнее. Полностью застелите её изнутри шкурами медвежьими, соорудите лежанку поудобнее и помягче из тех же шкур и отгородите её пологом от лишних очей. Одним словом — сделайте кибитку, достойную для хворого князя!
Возле неё поставь постоянную охрану из четырех гридней и кроме меня, к ней никого не подпускать. Даже близко!
Отряди хорошего кухаря, чтобы еду готовил самую лучшую, какая возможна в походе. Чтоб всегда у него был горячий сбитень и крепкий мед. За остальным, я потом сама присмотрю! — Симак снова кивнул головой: — Сделаю!
Ольга вышла на мороз. Возле пристройки, где проживало воинство Горазда, суеты заметно не было. В отсутствии Симака, всем здесь распоряжался, главный над «спецами» — Ратища. Его питомцы и гридни из далеких Речных Ворот, густо обступили пристройку, где укрылись защитники крепости.
Близко к ней не подходили, но и не прятались: стояли в полный рост. Обнаженные мечи хищно посверкивали в ночном свете. У некоторых, в руках снаряженные луки. А что: лишней осторожность не бывает! Воительница помахала десницей Ратище. Тот выполнил её приказ, не задерживаясь, бегом. Очи сверкают, полные, боевого азарта. Из рта — клубы пара, хотя на дворе не сильно холодно. Знать, поднял жар в теле — до необходимого предела:
— Ратища! Поручаю тебе глаголать с ворогом, об их возвращении в стольный город Гарду. Обещаю зла не чинить и препятствий их уходу не ставить. Слово даю княжеское! Объясни, что их островная крепость будет предана огню.
Даю им ровно час. Пусть грузят все, что хотят на свои повозки и лошадей и уходят просекой. Мороз не лютует, до Гарды — пятнадцать верст: дойдут и не вспотеют! Погибших забрать с собой. И пусть развяжут пленных, которые лежат в тереме. Про сторожевых собак пусть не забудут!
Да, скажи, что пускаю красного петуха в крепость, не по злобе, а по справедливости. В отместку за мучения, которые перенес наш князь, будучи у них в плену. И пусть помнят: с нашим народом лучше жить в дружбе, чем яриться в битве! А к дружбе — мы всегда готовы! Об этом, пусть крепко помнят и ценят нашу доброту и справедливость! Передай, что мы уходим с острова, как только рассветет. Пусть поторопятся, чтобы нам на тракте не тесниться!
40
Хвост колоны, бывших охранников и защитников крепости, всосался в просеку, и на острове воцарилась тишина. Стоящие на берегу, воины отряда Княгини, смотрели на дымный след факелов, который стелился надо льдом озера, указывая их путь к большой земле. Ольга обернулась к Симаку:
— Приступайте, время торопя. Будем надеяться, что мы не идем против воли наших богов! — Сотник скомандовал, и сразу возникла деловая суета: цели и задачи для каждого гридня, были распределены заранее.
Задымили факела, заскрипели оси кибиток, выходящего на ровный лед обоза. За ним потянулся, пока еще неровный, строй сотни Симака.
Ратища и Яков, со своими питомцами, резво устремились к Главным воротам крепости: пришла очередь работы огневой команды.
Ольга восседала на Бутоне и в сторону бывшего узилища князя не смотрела. Боролась с нерадостными мыслями о странном поведении Романа. И эту борьбу она проигрывала: уж слишком сильно отличался нынешний Роман от того, которого она знала раньше, и ради которого, она была готова умереть.
Вздрогнула от осознания смысла, последней мысли: — «…ради которого, она БЫЛА готова умереть»! Что значит БЫЛА? А ныне? Она, что не понимает, каким испытаниям подвергался, какие пытки испытал?
Понимает! Помнит! Но она также помнит первого сотника Игрецкой дружины Вяхиря! Тот был в плену более года, и негде ни будь, а у степняков, у самого хана Турана! А это не князь Гарды!
Помнила рассказы людей рода, как его после этого лечили, как всем миром ставили на ноги! Всем миром поднимали!
Но не было у земляков воспоминаний о том, что Вяхирь, проявил отчаяние, обиду или злость. А это был простой СОТНИК! А думает она сейчас, о пленнике с титулом КНЯЗЬ! И это далеко не одно и то же! Сравнение — не в пользу Романа. Оправданий его поведения, приходилось отыскивать с большим трудом.
Тряхнула головой, стараясь выстроить мысли в нужном направлении: а так — ли она права, позволяя себе осуждать любимого человека?
— Она, лично, испытала, что такое неволя? — Нет!
— Может, её многократно топили в озере? — Нет!
— А может, её держали в вонючем закутке, под постоянным присмотром бдительной стражи?
— Тоже нет!
И не ей ломали волю, постоянным обещанием, в скором времени, оказаться в вечном рабстве на галерах!
И не ей грозили лютой и позорной казнью на главной площади!
