С этими словами Рамина протянула воду, и я принялась нервно пить мелкими глотками. Затем, вернув стакан девушке, благодарно кивнула.
Рамина развернула сверток, который оказался моим плащом изумрудного цвета.
– Вот, миледи, Лана принеслась в опаленном, испорченном платье, и я подумала, что ваше должно быть не в лучшем виде. Не к лицу принцессе Черной Пустоши разгуливать в рванине…
Я закуталась в плащ, мельком отметив плачевное состояние нарядного платья, которое еще час назад было желтым.
– Ты права, Рамина, – хриплым от рыданий голосом произнесла я. – Не к лицу принцессе Черной Пустоши валяться и стонать от несправедливости жизни, в то время, как ее люди нуждаются в ней. В конце концов, у меня всегда были высокие баллы по целебным зельям и настоям, а тетушка просила всерьез подумать о профессии целителя.
Глаза камеристки зажглись надеждой, хмурое до этого лицо словно засияло изнутри.
– Вы лучшая, принцесса, лучшая в мире…
– Не говори глупостей, Рамина, – попросила я, поднимаясь.
– Так ведь от вас теперь зависит все, – пробормотала камеристка и развела руками. – Вы – наша спасительница!
– Это мой муж наш спаситель, – глухо ответила я, а от тени предположения, что с принцем может случиться неладное, когда отбудет в самое сердце битвы, внутри все сковало льдом.
– Ваш муж спасет Черную Пустошь, – уверенно произнесла Рамина, и ледяная лапа внутри начала понемногу разжиматься. – Но спасти самого принца может только его жена!
Мы направились к выходу лабиринта из живой изгороди, куда, оказывается, я забежала, не разбирая дороги.
– Ты о посте и молитвах? – хмуро спросила я, вспоминая, чему учила Бенара, когда знакомила с обязанностями леди.
Выдержав небольшую паузу, Рамина ответила:
– О них.
В голове мелькнули воспоминания о проведенных часах в склепе, потом рассказы Рамины о местных обычаях. Я тряхнула головой и попросила:
– Ты говорила о некоем амулете, Рамина, который обладает божественной силой и способен отвести беду от мужа. Расскажи о нем.
Камеристка развела руками, словно не знает, что еще сказать, и заговорила.
– Сотворить такой амулет под силу только самой верной и любящей жене, которая не пожалеет ничего, даже своей крови, то есть самого ценного, что у нее есть, чтобы охранить мужа в бою.
– Я ничего не пожалела бы для моего принца, – глухим голосом произнесла я.
– Так ведь амулет этот делается с помощью магии, принцесса, – испуганно пробормотала Рамина, вытаращив глаза. – А в Черной Пустоши магия запрещена.
Память услужливо напомнила, что я являюсь наследницей двух сильнейших магических домов – Гриндфолд и Бранж, бывшего правящего дома Изумрудного Нагорья и дома, которому не было равных в управлении стихиями. Внутренний голос подсказал, что смогла бы сделать для своего мужа защитный амулет невиданной силы, но слова Рамины о невозможности пользоваться магией в Черной Пустоши отрезвили.
– Да, – глухо проговорила я. – Запрещена. Забудь о том, что спрашивала тебя. Пока мое сердце бьется, я не нарушу приказа его высочества.
Рамина согласно закивала и выдохнула с видимым облегчением, явно радуясь, что удалось предостеречь госпожу от необдуманных поступков.
Вернувшись в покои, я быстро сменила туалет, выбрав серое шерстяное платье и плащ без рукавов в тон. Мистрис Одли и остальные девушки ходили с хмурыми, озадаченными лицами, в глазах застыли страх и бессилие. Сердце сдавило чувством вины за то, что не могу утешить, успокоить своих людей, а ведь обязанность леди – изгнать страх из сердец, в то время, как лорда – уничтожить саму причину страха.
Решение пришло неожиданно даже для меня.
– Так, – сказала я, хлопнув в ладоши, отчего Диларион пискнул на плече. – Мы должны быть полезны нашим мужьям, отцам и сыновьям сейчас. Если войска подступят к Городу-крепости, мы организуем военную лекарню прямо во дворце. Пока же займемся изготовлением снадобий, которые необходимы в битвах и после.
Вместе с Раминой и Ланой мы посетили лабораторию его высочества, где я, с согласия принца выбрала все необходимое для изготовления снадобий. Под руководством Альре один из дворцовых залов был переоборудован под знахарню, где мы с девушками приступили к изготовлению лекарств. Альре не отходил от меня ни на шаг, помогая подобрать нужные ингредиенты для рецептов зелий из моих фолиантов. Прозорливость его высочества и огромный запас лекарственных растений сыграли нам на руку: к своему удивлению, вынуждена была признать, что получаемые лекарства чуть ли не сильнее тех, что изготавливаются в Авароне с помощью магии.
Когда вечером нас посетил уставший, едва стоящий на ногах распорядитель запасов, он так и застыл посреди зала, вытаращив глаза на саквояжи с зельями, выставленные один на один в несколько рядов.
– Это все, что мы успели, – сообщила я, вытирая салфеткой лоб. – Думаю, эту партию можно забирать сейчас, за ночь собираемся сделать столько же.
