Насладившись недоумением, написанном на моем лице, Рамина нажала на какой-то выступ и круглая плита сдвинулась в сторону, открывая проход, который напомнил мне колодец.
Я заглянула внутрь и пробормотала:
– Так темно… И даже факела нету?
– Что вы, миледи, какой факел, – с благоговейным выражением лица перебила меня Рамина.
– И вам еще очень повезло, миледи, – поддержала ее Вета. – Вот раньше ритуал Отречения проводился только в полночь!
– Одна из правительниц, Ядвига Мудрая, жена Росмана Беспощадного, изменила правила, миледи, перенеся время проведения ритуала на полдень, – пояснила Лана.
– После того, как сама, пройдя через ритуал Отречения, стала заикаться, – сказала Лана.
– И заикалась всю жизнь! – восторженно воскликнула Рамина. – Вот это высшая степень Отречения! Все тут же уверовали в чистоту и силу ее помыслов и намерений леди Ядвиги, нарекли Мудрой и даже дозволили внести изменения в устоявшиеся традиции Черной Пустоши!
Я хмуро оглядела восторженные лица девушек, потому что сама их восторга не разделяла.
– Ну, я – маг, и видела такое, что вам и не снилось, – сообщила я, – так что я заикаться не буду, не надейтесь.
При этом я подумала, что во всех проделках обычно участвовала с Нинель и никогда в одиночестве, но вслух говорить этого не стала.
На лице Рамины мелькнула досада, а Лана торопливо заверила меня:
– Что вы, леди, заикаться вовсе необязательно, мы вам итак верим!
– И седеть тоже, – поддержала Вета.
– Седеть?! – воскликнула я ошарашенно.
– Седина красит любую леди, – голосом чопорной матроны пропела Рамина, поднимая глаза к небу, но заметив мой взгляд, осеклась.
– Не сегодня, – хмуро сообщила я и девушка часто заморгала.
Я склонилась к камню, оказавшимся колодцем, вглядываясь в черную пустоту дыры, затем посмотрела на небо, по которому бегут белые тучки, на пышные кусты, травку, словно прощалась со всем этим. Лезть в дыру не хотелось совершенно, но я рассудила, что чем раньше исполню этот чертов ритуал, тем быстрее закончу. А еще я поклялась себе, что когда стану принцессой Черной Пустоши, добьюсь от супруга полномочий на изменение ее ритуалов.
– Я готова, – сообщила я и, вздохнув, подняла юбки, чтобы сподручнее было забраться на камень.
– Погодите, миледи, – попросила Лана, извлекая из прорезей плаща тряпичный сверток.
Развернув тряпицы, камеристка извлекла длинный бутылек с узким горлом, внутри которого пенится зеленая жидкость.
– Сначала выпейте отвар эльфарской беладонны, миледи, – сказала Лана, протягивая мне бутылек.
Стоило пальцам коснуться стекла, как брови изумленно поползли на лоб.
– Горячий? – спросила я камеристку.
Та послушно закивала.
– Отвар свежий, его заварили прямо перед ритуалом, – пояснила Лана. – Пить следует залпом, предварительно зажав нос. Иначе, кто знает, как его пары повлияют.
– Вам помочь, миледи? – участливо спросила Рамина и потянулась к моему носу.
Я отшатнулась и отвела руку девушки.
– Я справлюсь, – сообщила я и отвернула крышку бутылька.
Я забыла зажать нос и приятный терпкий запах защекотал ноздри. Чтобы не нарушать остальных правил, что отвар следует пить залпом, я быстро опрокинула содержимое бутылька в рот и ощутила, как теплая сладковатая влага проникла внутрь, чуть обжегши горло.
В ту же секунду меня кинуло в жар и повело в сторону.
– Главное, не снимайте перчатки, леди, чтобы не наделать бед, – озабоченно пробормотала Лана и промокнула мой покрывшийся испариной лоб салфеткой.
– Да будут милостивы к вам боги и Черная Пустошь, леди, – забормотали девушки, и, подхватив меня под руки, помогли забраться на камень.
Я хотела спросить, в чем именно заключается ритуал Отречения, что нужно делать, когда я окажусь там, внизу, но не смогла. Рот просто-напросто не открылся.
Последнее, что я запомнила, когда, не нашарив очередной приступки, сорвалась вниз, был скрежет закрываемой плиты сверху.
Глава 8
