– Мы можем приступить к облачению, пока девушки готовят «ваше» платье?
Когда я кивнула, камеристка добавила, чуть не плача:
– Но оно столь… Открытое… В особенности для свадебного платья леди…
Я хмуро перевела взгляд на тот наряд, что мне сшили дворцовые портнихи Черной Пустоши. Наглухо закрытый ворот, длинные, до самых кончиков пальцев, рукава. Вырез на мамином платье едва доходит до середины груди, что по меркам Аварона, да и Огненных Земель, весьма скромно.
– Если вы о декольте, мистрис Одли, то для него есть шейный платок в тон, – голосом, не терпящим возражений, проговорила я. – А длина рукавов до локтя с лихвой возмещается прилагающимися к наряду перчатками.
По лицу мистрис Одли было видно, что камеристке есть, что возразить. Желая раз и навсегда покончить с этим, я сообщила:
– Даже Бенара считает это платье образцом непорочности.
Я сказала это так твердо, что мистрис Одли нервно закусила губу, а жадно слушающие наш разговор девушки часто заморгали.
Старшая камеристка присела в полупоклоне, признавая свое поражение, и произнесла:
– Должно быть, эта леди Бенара крайне достойная и благочестивая дама, раз вы столь высоко цените ее мнение.
Представив Бенару в образе леди, я хмыкнула и попросила девушек, начать, наконец, облачение, пока я не замерзла насмерть.
Камеристки тут же заохали. По жесту мистрис Одли снова затянули некую песню и принялись с готовностью подавать мне детали туалета, каждый раз осведомляясь, подходит сей предмет, или нет.
Я остановила выбор на тончайших белых чулках из слюны гаупассских пауков и на белоснежном кружевном поясе. Панталоны выбрала также белого цвета, из тонкой ткани, но пышные, с нежно-розовыми лентами под коленями. Белый атласный лиф, украшенный нежными розами в тон ленточкам на панталонах, привел девушек в восторг, и они даже поспорили, кружевницы какого королевства трудились над ним. Вспомнив об аваронских магах- ремесленниках я благоразумна промолчала.
Корсет попросила подать тот, что изготовили для меня дворовые портнихи, отметив, что местные корсеты удобнее тех, к которым я привыкла, чем вызвала довольные усмешки девушек, а мистрис Одли облегченно выдохнула.
Когда корсет оказался зашнурован, девушки внесли мамино платье, которое готовили в спешке, но справились со своей работой на совесть.
Я закусила губу, разглядывая наряд.
В пору маминой юности в моде были "двухслойные" платья. Это значит, что поверх одного, "внутреннего", располагалось второе, "внешнее", но без передней части, таким образом, "внутреннее" задавало тонкий, элегантный шик, а "внешнее" обеспечивало ему роскошное обрамление.
"Внутреннее" платье маминого свадебного наряда покрыто нежнейшим кружевом и столь щедро отделано алмазной крошкой, что глазам больно смотреть. "Внешнее" обрамляет квадратное декольте до груди, рукава пышные, подол роскошной юбки из плотной тафты украшен россыпью изумрудов. Нижние части рукавов и ворот тоже сверкают зеленым, а по центру наряда тянется тонкая дорожка огненных опалов.
Такая отделка платья, как рассказывала мама, была выбрана мастерицами не случайно, а как знак того, что леди из Огненных Земель, из дома Бранж вступает в союз с королем из дома Гриндфолд.
Удовлетворенно кивнув девушкам, я присела на стул с высокой спинкой, чтобы камеристкам было удобнее уложить мне волосы. К моему удивлению, оказалось, что высокую прическу делать не будут: по традициям Черной Пустоши невеста идет к алтарю с распущенными волосами в знак своей чистоты и невинности.
– Ваши волосы, миледи, лучшее ваше украшение, – с придыханием сказала Лана, и девушки принялись жарко спорить на предмет того, что в "леди Черной Пустоши" все безупречно, а не только густые, огненные локоны, словно из-под пера мастера-живописца.
После того как волосы насухо вытерли полотенцем, пропитанным маслом гардении, на них нанесли специальный состав и уложили в красивые локоны, которые каскадом заструились до талии. Чуть приподняли пряди у висков и закрепили шпильками, затем надели мамину диадему, густо усыпанную бриллиантами. Лишь на лоб спускается крупный продолговатый изумруд в обрамлении огненных опалов.
Веки чуть тронули золотистой пыльцой, ее же, в куда меньшем количестве, нанесли на скулы.
– У вас изумительный цвет лица, – с видом знатока сообщила мистрис Одли, – грех портить его лишней краской.
Из украшений я приказала подать скромный на первый взгляд и роскошный, если приглядеться, кулон на золотой цепочке. Форма кулона походит на разрезанный гранат, заполненный нежной, сверкающей рыже-алым цветом, мякотью. Этот кулон был на маме в день ее свадьбы, и я не хотела никаких других украшений.
После того, как платье затянули на спине и уложили сзади ленты в красивый бант, настал черед шейного платка для декольте. Я подсказала девушкам, как правильно его крепить, и они быстро справились с работой. Легкая вуаль, украшенная мелкими бриллиантами, по выражению лица мистрис Одли лишь больше привлекла внимание к содержимому декольте, но я, взглянув на себя в зеркало, решила, что даже Бенара осталась бы довольна.
Мне покрыли голову фатой, а на лицо накинули прозрачную вуаль, закрепив ее между шпилек, что держат прическу. Мир тотчас приобрел таинственную размытость, отчего сердце застрочило с удвоенной скоростью.
За окном громыхнул гонг, и я испуганно вздрогнула.
