– Это готовятся к свадьбе? – спросила я слабым голосом, чувствуя отчего-то, что колени ослабели.
– К казни, миледи, – поспешила ответить Рамина. – Его высочество прибыл, а значит, с магом-изменником долго ждать не будут.
Я ахнула, оседая на руки подхватившим меня девушкам, а мистрис Одли строго отчитала младшую камеристку:
– Ты в своем уме, Рамина?! Мало нам сегодня россказней дурочки Ванессы, еще и ты решила подлить масла в огонь!
Не слушая плаксивых оправданий Рамины и заверений, что она и вправду глупее ворвейского поросенка, мистрис Одли поспешила меня успокоить.
– Не волнуйтесь, леди. Народ Черной Пустоши никогда не совершит такую глупость, казнив преступника накануне свадьбы лорда и леди. Ведь это крайне плохая примета.
Я с трудом перевела дыхание, облегченно вздохнув, а мистрис Одли добавила:
– Конечно же, казнь состоится сразу после.
В глазах потемнело, снова стало трудно дышать, а перед мысленным взором возникло лицо осужденного мага: молодое, даже юношеское, с встрепанными кудрями цвета ранней пшеницы, с расширившимися от страха черными глазами.
"Помоги", – произнес глухой далекий голос в моем сознании, и мир снова прояснился.
Раздался мелодичный звон, и мистрис Одли поведала, что это пришли "лучшие женщины Черной Пустоши, самые достойные леди, чтобы сопровождать меня к алтарю.
– А как будет проходить свадебный ритуал? – спросила я и запоздало подумала, что не видела здесь ни одного молельного дома.
Тетя рассказывала, что раньше новобрачных связывал брачными узами сильный и достойный маг, поскольку только магам даровано видеть истинную суть людей и ритуалов. После раскола, когда маги оказались в опале, их роль на важных церемониях приняли на себя молельники, спешно призванные из Юдолей скорби. Я попыталась вспомнить хотя бы один острокрыший молельный дом на территории замка или в Городе-крепости, но не вспомнила ни одного.
– В Черной Пустоши нет молельных домов, миледи, – словно прочитав мои мысли, важно изрекла мистрис Одли.
– А магов вы жжете на кострах, это я поняла, – заверила я камеристку, с мстительным удовольствием наблюдая, как у нее начал дергаться глаз. – Так кто же совершит обряд бракосочетания?
– Для этого во дворец призван наставник принца, который обучал его с младых лет, – приседая в полупоклоне ответила мистрис Одли, и я сдержано кивнула.
Звон, повествовавший, что "лучшие женщины Пустоши" ожидают меня, повторился.
– Вы готовы, леди? – спросила камеристка, тщательно скрывая волнение.
– А вы не могли бы пригласить сюда принца? – поинтересовалась я и поморщилась, когда окружающие меня камеристки заахали, как стая перепуганных куриц.
– Сюда, миледи? Как можно? Что вы говорите такое? Может, вы заболели? Кстати, да, миледи, вы хорошо себя чувствуете? – понеслось со всех сторон.
– Я в порядке! – воскликнула я громче, чем следовало, и девушки испуганно замолчали.
– Просто мне нужно поговорить с его высочеством. Дело не терпит отлагательства, – добавила я.
Мистрис Одли пожевала губами, отчего напомнила мне Бенару, когда та собиралась в очередной раз меня отчитать и произнесла:
– Исключено, миледи. Никто не пойдет на столь вопиющее нарушение традиций, будь то хоть воля богов. Сначала – церемония Приветствия, на которой его высочество вручит вам Свадебный Дар, после – бракосочетание, а после беседуйте, сколько вашей душе угодно.
– Хоть законы Пустоши предписывают женщинам держаться скромнее, – услужливо подсказала Рамина.
Мистрис Одли сверкнула на нее глазами так, что будь старшая камеристка магом, Рамина бы уже осыпалась горстью пепла.
– Именно. Скромнее, – отрезала мистрис Одли и Рамина испуганно присела в книксене.
– А теперь извольте покинуть свои покои, – все еще командным голосом произнесла мистрис Одли, и я повиновалась.
***
Женщины, ожидающие за дверями покоев, присели в реверансе, слоило выйти. Как и в день погружения в воды Съакса, леди были в черно-белых одеждах, только на этот раз их туалеты оказались куда более роскошными.
Они не позволили себе разглядывать меня открыто, но истинным чутьем уловила волну удивления, исходящую от женщин и подумала, что меня, должно быть, ожидали встретить в другом наряде.
Я слегка склонила голову и присела, приветствуя леди, и меня тут же увлекли по коридору.
Сначала осторожно, затем все более смело стала раздаваться похвала моей красоте, а также иноземному наряду, прическе и даже сверкающему шейному платку.
– Видят боги, Черная Пустошь еще не ведала столь красивой невесты, – сказала статная пожилая женщина, щуря глаза.
