мисками и вообще всем, что хорошо гремит. А также выкрикивают веселые, но довольно скабрезные вещи.
Пока я ошарашенно хлопала ресницами, принц в несколько глотков осушил свой кубок и продолжил рассказ.
– А затем готовят к брачному ложу. Помогают раздеться, укладывают в постель.
Я ахнула, а принц добавил:
– Правда, в этом уже принимают участие только женщины. Пока мужчины не вносят совершенно голого жениха, которого, в отличие от невесты, раздевают по дороге.
– Какое… варварство! – сумела я подобрать подходящее слово.
Принц с невозмутимым видом снова отпил из вновь наполненного лакеем кубка.
– Желаете подождать, пока придет время для этого милого обычая?
Я сверкнула глазами с таким видом, что по усмешке принца увидела, он прекрасно понял все, что думаю о славных обычаях Пустоши. Его высочество чуть растянул губы в улыбке и шепнул:
– Иного я и не ждал.
Он поманил пальцем замершего поодаль Альре и, когда тот осторожно приблизился, указал на меня глазами.
– Здоровье достопочтенного родителя его высочества Карла Сварта пресветлого Радилита! – торжественно произнес Альре, и люди, сидящие за столами, повскакивали со своих мест с криком:
– Да славится имя его!
Под звон кубков и славословия в адрес правителя и всего правящего дома Альре вывел меня из зала и провел до покоев.
Стоило оказаться в собственной гостиной, как чуть не оглохла от поздравлений и восклицаний камеристок.
– Принцесса! Принцесса Черной Пустоши! – вопила громче всех Рамина, и на этот раз ей вторили остальные камеристки, и даже мистрис Одли.
– Ора, – позвала я мистрис Одли по имени. – я благодарна всем за поздравление и подготовку, и прибавляю по золотой монете к жалованию каждой из девушек. Мои слова потонули в восторженном вопле, а я, нагнувшись к самому уху старшей камеристки, попросила: – А теперь пусть все лишние уйдут.
Мистрис Одли сказала буквально пару слов, и мои покои опустели. Осталась лишь сама мистрис Одли и Рамина с Ланой.
Мне помогли разоблачиться, и, сопроводив в омывальную, ополоснули из трех золотых кувшинов теплой, благоухающей цветочной водой. Под командованием мистрис Одли Рамина с Ланой насухо вытерли тело и нанесли легкий ароматный крем, который тут же впитался в кожу, подарив ощущение полета.
Сама мистрис Одли принесла ночную рубашку, настолько шикарную, что срамные девицы Аварона отдали бы полжизни за то, чтобы заполучить эту ночнушку и щеголять в ней вместо платья.
Когда после облачения я бросила быстрый взгляд в зеркало на стене, заметила, как краснеют щеки.
Лана с Раминой расчесывали мои волосы, а я стояла и думала, какой же взрослой выгляжу в этой нежно-розовой ночной рубашке, мастерски подчеркивающей каждый изгиб моего тела, и какой… беззащитной.
Пока мистрис Одли осыпала мои волосы золотой пудрой, а Рамина с Ланой чем-то мазали лицо, Диларион летал над нами и восторженно пищал, словно принимал наши действия за игру. Когда ему надоело, приземлился на низкий столик, сервированный легкими закусками, и принялся воевать с гроздью розового винограда.
Наконец, присев напоследок в книксене и пряча улыбки, камеристки покинули омывальную и, судя по щелчку дверей, покои, а я, содрогаясь от ночной свежести, вошла в опочивальню.
Пока меня не было, ее украсили цветами и свечами, которые сильно отличаются от тех, что доводилось видеть в Авароне. В Городе Забытых редко пользовались свечами, предпочитая магических мотыльков, которые при необходимости могут сплетаться в огромные осветительные шары, но тем не менее, для некоторых опытов нам с Нинель нужны были свечи. Я заметила, что свечи Черной Пустоши горят раз в десять ярче тех, к которым я привыкла, и при этом не коптят, а догорая, не оставляют следов.
Вдоль стен выстроились вазы различной величины с розами всех возможных оттенков.
Несколькими букетами оказались украшены прикроватные тумбочки, письменный стол и даже трюмо перед зеркалом.
Я ужом скользнула под одеяло, побоявшись гасить свечи.
Сжавшись в комок, подумала, что лучше увидеть, как в опочивальню зайдет его высочество, чем услышать звук его шагов в темноте. Вспомнив о варварском ритуале, поведанном принцем, я задрожала и понадеялась, что раз его высочество позволил мне избежать такого позора, наверно, придумает что-то, чтобы не принимать в нем участие.
Я сидела, облокотившись на мягкую стенку, обняв колени руками и кутаясь в покрывало. При этом усиленно старалась думать, что почти все позади, я справилась, я вышла замуж за Черного принца, не опорочив при этом чести дома Гриндфолд и сдержала обещание дяди, данное на крови.
– Осталось совсем немного, – произнесла я жалобно, – совсем чуть-чуть… Нужно лишь исполнить супружеский долг и подарить принцу наследника… Я
