– Что случилось? – спросила я испуганно.
– Да как же, принцесса! – гнусаво ответила Рамина и шумно высморкалась в платок. – Видят боги, мы все и надеяться не могли, что судьба смилуется и пошлет Черной Пустоши такую леди, как вы! Вы с первых секунд покорили сердце нашего господина и принесли радость, благоденствие и процветание Черной Пустоши!
Я прикрыла открывшийся от удивления рот и попыталась образумить девушку.
– Мне кажется, ты сильно преувеличиваешь, Рамина, мы с его высочеством едва знакомы… Мне кажется, не стоит говорить наперед…
– Не стоит, принцесса? – запальчиво перебила меня Рамина и снова высморкалась. – Едва знакомым не дарят Свадебный Дар, помноженный на десять раз! И не милуют преступника по одному лишь слову своей невесты! Едва знакомых не держат утром на руках, пока горничные перестилают простыни на кровати и не наказывают не беспокоить принцессу! Да он ведь никому не дал и пальцем к вам прикоснуться.
Я ощутила, как неведанная до вчерашней ночи волна жара снова рвется наружу и перевела дыхание.
– Правда? – тихо спросила я. – Его высочество держал меня на руках, пока спала?
– Истинная правда, принцесса! – воскликнула Рамина, сияя, как начищенная бляха на груди гвардейца.
Я потупилась и, мягко отодвинув камеристку, прошла в гардеробную.
– Вы, должно быть, хотите встретиться с мужем, миледи? – спросила Рамина, следуя за мной.
Я обернулась так резко, что Рамина замерла в дверях.
Похлопав ресницами, камеристка сообщила:
– Он у себя, в лаборатории. Передал, чтобы вы завтракали без него.
Я перевела взгляд на платья, висящие в ряд, и Рамина тут же сообщила, что мой утренний наряд готов. С помощью Рамины, которая оказалась весьма кстати, потому что я, то и дело, застывала, подобно статуе в Нефритовой пещере, облачилась в белое платье, расшитое жемчугом, к которому полагались туфли в тон, на небольшом каблучке, и накидка с несколькими нитками жемчужин на волосы.
Мои рыжие локоны Рамина споро уложила в низкий узел на затылке, выпустив несколько завитков так, что шея сразу стала казаться длиннее.
Глядя на отражение в зеркале, я зарделась, увидев припухшие губы и блестящие новым блеском глаза. Застегнув последние пуговицы на платье, Рамина подала перчатки для выхода из замка, и я положила их в аккуратный мешочек из той же ткани, что платье, который крепится к поясу.
– Перчатки необходимы, когда покидаешь замок, – пробормотала я. – Я же пока нахожусь здесь.
Заверещав, как поросенок на бойне, Диларион сделал над нами круг и вылетел в окно. Рамина охнула и присела, прикрывая руками голову. Помогая ей подняться, я поддержала камеристку под локоть, а та, суеверно поплевав на плечи, сообщила, что должно быть, прибыла Мириам играть с дракончиком. Я прислушалась к истинной связи с питомцем и поняла, что камеристка права.
Оглядев себя в зеркало, я обернулась к Рамине.
– Ты сказала, что его высочество в лаборатории?
Камеристка всплеснула руками и воскликнула:
– Неужто вы хотите видеть мужа прежде, чем зажжете огонь в Нефритовой Пещере?
Я досадливо поморщилась, а Рамина запричитала:
– Где ж это видано… Законы Черной Пустоши… Как же без огня-то, принцесса? Ведь от вас теперь зависит благополучие всех нас… Ведь вы теперь – наша надежда и защита!
Я замахала на камеристку руками, жестом попросив замолчать.
– Да иду я, иду в пещеру, – сказала я. – Просто это уже само собой разумеющееся действие, о котором не стоит лишний раз говорить вслух.
Рамина всплеснула руками и бросилась снимать с вешалки зеленый плащ, бормоча, что внизу холодно, и что принцесса может простудится, если о ней как следует не позаботиться…
– Все же ты очень преувеличиваешь, Рамина, – сказала я, когда мы шли с девушкой по коридорам замка. – Я давно это за тобой заметила. Ну какая с меня надежда и тем более, защита, если защищает народ Черной Пустоши мой муж… Он же принес сюда процветание. Об этом каждый ребенок знает.
– Хороший правитель – счастливый правитель, – строго сказала Рамина. – У нас говорят – "Хочешь, чтобы тебя услышал король, сделай так, чтобы тебя услышала королева"! Хочешь угодить мужу – угоди его жене! Только женщина способна сделать мужчину счастливым, а значит, именно о вас, принцесса нам должно заботиться, если хотим процветания своему королевству!
Я замолчала, не находя, что на такое ответить, а Рамина, воодушевившись моим молчанием, принялась рассказывать одну старинную легенду Черной Пустоши.
– Однажды, в далекой древности, принцесса, жил один король. Звали его Эфир.
– Эфир? – уточнила я.
– Эфир, – строго подтвердила Рамина. – Был он богат, удачлив и мудр. Но при этом несчастен, несчастнее самого последнего бедняка своего королевства.
