Воспоминания о Нинель сдавили щемящей нежностью грудь, и я подумала, что должна куда сильнее скучать по подруге, в то время как бессовестно и до кончиков пальцев счастлива с его высочеством Карлом Свартом.
– Что же за магией владели эти чудесные эльфы, если ты так остро отреагировал даже на ее остатки? А вот на магически созданные цветы леди Вивьен Ру не обратил внимания, – сказала я Дилариону, и он что-то возмущенно запищал в ответ.
– Если бы ты умел говорить, – сказала я задумчиво. – Думаю, нашел бы, что сказать миру.
Диларион что-то горделиво пискнул, а я замолчала, потому что нас нагнали гвардейцы, а при них говорить с дракончиком постеснялась.
Какое-то время я ходила вокруг странных, со стволами, как у гигантских бочек, деревьев, стучала костяшками пальцев по коре, таращилась ввысь, где сплетаются кроны исполинов, и прислушивалась к чарующему пению эльфарских птиц.
Гвардейцы тоже глазели по сторонам, словно впервые здесь, и я решила, видимо, обычно они сопровождают принца, не отвлекаясь от своих обязанностей ни на минуту. Когда один склонился над полуметровым грибом в светящихся крапинках, истинным чутьем ощутила почти детский восторг, исходящий от мужчины.
В следующий миг второй гвардеец сбил меня с ног и тяжело придавил к земле собственным весом. Не успела опомниться, как гвардеец, сжимая меня в охапке, перекатился на другое место, а туда, где секунду назад мы лежали, упало что-то тяжелое. Я услышала звуки борьбы, рев и свист меча и успела подумать, что снова атаковали караварцы, когда раздался спокойный голос усатого гвардейца.
– Все в порядке, принцесса, не пугайтесь.
Мне помогли встать, и, оказавшись на ногах, я успокаивающе погладила Дилариона, который вцепился в мои волосы как клещ, не желая оставлять в минуты опасности.
Я чуть не осела наземь, когда увидела, как усатый гвардеец пытается извлечь меч из тела огромной зверюги с седой косматой шерстью и страшной оскаленной пастью. С острых, как кинжалы, клыков капает слюна, а взгляд сочится яростью и жаждой крови даже после смерти.
– Шатун, – тоном, словно говорит о чем-то понятном мне, пояснил гвардеец.
Уперевшись ногой в тело животного он вытащил окровавленный меч и вытер его о густую шерсть, потом добавил:
– В этих краях они редкость, принцесса. Но все же лучше не гулять одной.
– Д-да, – чувствуя, как зубы выводят дробь, согласилась я.
– Может, обратно, в лагерь? – осторожно спросил гвардеец и я почувствовала, как ему не хочется прекращать прогулку.
К своему изумлению поняла, что страх прошел, но ощущение, что меня держат, усилилось. В ушах снова прозвучало: «я буду держать тебя всегда, Элизабет», и звук голоса мужа даже в мыслях прозвучал слаще райской музыки.
– Нет-нет, – поспешно сказала я, робко косясь на тушу поверженного зверя. – Я в порядке, и раз со мной такая надежная охрана, совсем не волнуюсь.
Оба гвардейца горделиво приосанились, и мы двинулись дальше.
Мужчины с интересом глазели по сторонам, оставаясь начеку, и лениво обсуждали, что надобно снять с медведя шкуру, и что не бывает в этих краях зверей с более густой и теплой шерстью, чем у седого медведя.
Прислушиваясь к беседе вполуха, я подошла к одному из деревьев, чей ствол словно изучал тепло. Побарабанив костяшками пальцев по гладкой коре, с разочарованием поняла, что толщина дерева поглотила звук. Диларион соскочил с плеча и, как белка, проворно полез по стволу.
Непроизвольно я хлопнула по тому месту, где только что был дракончик и ощутила, как середину ладони укололо чем-то похожим на магический импульс. С недоумением я осмотрела перчатку, блокирующую магию и убедившись в ее целостности, пожала плечами. Тут же укололо снова, на этот раз обе руки сразу, а я подивилась, как такое может быть, поскольку на мне мощный амулет и не менее мощные защитные перчатки.
Отчего-то вспомнились слова Красной Жрицы, что есть магия мужская и магия женская, и мне предстоит еще познать тайны женской магии, суть которой сама природа, в то время, как суть мужской – кровь.
Не понимая, зачем это делаю, я приложила обе ладони к стволу, и лианы, обвивающие дерево, принялись двигаться, словно чья-то рука потянула их вверх.
Не успела я ахнуть, как древесина под пальцами подалась вперед, открывая передо мной овальную дверь. Что-то в груди позвало внутрь, а один из гвардейцев произнес:
– На вашем месте, принцесса, я бы заходить внутрь не ста…
Гвардеец не успел договорить, потому что я шагнула внутрь, прямо на винтовую лестницу. По шагам сзади поняла, за мной зашел один из сопровождающих, а по едва слышному шуршанию дерева, что странная дверь закрылась.
– Прошу, не двигайтесь и никуда не уходите, принцесса, – с плохо скрываемым раздражением произнес гвардеец за спиной. – Сначала нам нужно решить, что делать.
Я огляделась. Несмотря на то, что оказались практически замурованными в дерево, глаза хорошо различают обстановку. Спустя секунду хмыкнула, когда поняла, что смотрю истинным зрением, которое обычному человеку недоступно.
