Если же Веселин решит, что произошло «недоразумение», что мутанты, как только его найдут, извинятся и немедленно тут же отпустят… Тогда можно не скрываться, никуда не надо спешить. Только ведь не отпустят мутанты. Эти — не отпустят. Ратко Милорадовича они уже куда-то загребли, да так, что старик и связаться ни с кем не успел. Извинились? Ха!
Нет уж, всё слишком серьёзно, и уговаривать себя Веселин не станет. И лучше поскорее выйти в никуда, чем никуда не выйти.
Панайотов спустился по лестнице в давно опустевший первый этаж Председательского дома. Теперь — к выходу.
Вместе с азартом побега явилось и желание всё же заскочить к себе в номер — за рюкзаком! — но Веселин успешно с ним справился. Жизнь и свобода важнее. А в его комнате может сидеть засада.
Рюкзак он когда-нибудь новый купит, а вот в рюкзаке оставил — только хлам. Старый, уже не на многое пригодный фотоаппарат. Пустые блокноты для этнографических записей. Заполненные блокноты для этнографических записей. И ведь которые полные — это же испорченные пустые!
Да и многое ли можно ценить в «научных записях», если вся этнографическая экспедиция пана Щепаньски — чистая профанация науки от первого до последнего дня. «Мутантская скульптура», «мутантская вышивка», «мутантский танец», «мутантские предания» — что здесь только не выдумано чешскими антропологами?
Выйдя из Председательского дома в ночную Столичную Елань, Веселин сперва порадовался: прохожих-то нет! Ни с кем из нежелательных глаз не пересечёшься. Однако потом задумался: почему же нет прохожих? И поразился неприятной догадке: неужели спущены с цепей сторожевые свиньи? Те животные-убийцы, которые недавно преследовали по ночной столице беглого юного мутанта Тхе. Фу, какая жуть!
Но свиней бояться — воли не видать. Панайотов перевёл дыхание и решительно направился к проходу в еловом частоколе, боясь услышать сзади дробный стук свиных копытец. И надо же: он его услышал!
Куда деться? Веселин забежал за угол Председательского дома и там приметил памятный сарайчик Рябиновича с Хрусталёвым. Как-то раз именно здесь солдаты спрятали от свиной погони малыша Тхе. Сейчас, правда, оба ушли в Березань, дверь за собой, наверное, закрыли… Но другой надежды, кажется, нет. Звуки парнокопытной погони сильно приблизились, того и гляди, из-за угла вылетит клыкастая торпеда. Была — не была!
Панайотов подскочил к солдатскому сарайчику, дёрнул за ручку двери — та и отворилась. Значит, не заперли Хрусталёв с Рябиновичем? Долго раздумывать Веселин, понятное дело, не стал — но проскользнул внутрь сарая, задвинул засов. Через несколько секунд в дверь впечаталось тяжёлое тело. Вовремя Веселин спрятался!
Свинья ещё с полчаса покрутилась у сарайчика, расстроенно хрюкая, но Веселин отдаться на милость преследователя не спешил. Вместо того Панайотов осмотрел сарай и убедился: здесь недавно случился обыск. Вот потому-то и дверь осталась незапертой.
Выходит, попытки мутантов его захватить имеют системный характер. Приходили не к одному Панайотову. Что-то хотели также от профессора Милорадовича и русских солдат. Не в том ли дело, что всем им случилось пообщаться со спасённым от свиней мутантом Тхе? Может быть, но Тхе на солидную причину никак не тянет. Подумаешь, спасли мальца.
Скорее, мутанты имеют некую более серьёзную причину загрести всех независимых гостей Столичной Елани, а знакомство с малышом Тхе — просто частный случай их независимости. Наверное, так.
Веселин просидел в сарайчике пару часов, прислушиваясь, не вернулась ли свинья. Нет, не возвращалась. А значит — стоило выходить. Убраться бы до рассвета из мерзкой Елани, не то двуногие мутанты подключатся. Обнаружат, заметут.
Панайотов приоткрыл дверь, выглянул — свиньи нет. Замаялась его караулить, побежала по другим делам. Значит, действительно пора.
Выскользнул во двор, по возможности бесшумно двинулся к проходу в частоколе. Там никто не дежурил, даже ворота на засов задвинуть не озаботились. Веселин прошёл за ограду, свернул на улочку, которая приведёт к воротам, глядящим на Кабаний остров. Да, ему — туда. Наверное.
Из Столичной Елани вышел беспрепятственно. С облегчением вступил на болотную тропу, которая выведет к волчьему Кабаньему — туда свиньи точно не сунутся. Правда, там волки. Но от волков — спасибо Рябиновичу — Веселин теперь знает чудный полесский оберег, который, что немаловажно, лично наблюдал в действии — работает!
Есть надежда, что сработает и у самого Веселина. Ведь как действует магия? Механизм прост. Она меняет настрой человека. Зная нужную формулу, человек может на равных вступить в разговор с волком. И волк поддастся обаянию его уверенности.
Всё это Веселину понятно, как дважды два. Но страшно всё равно.
С гибелью пани Дыры для профессора многое изменилось, прежде всего — в эмоциональном тоне событий. Какие-то прекраснодушные мечты ушли в прошлое. Больше не поглядеть вдвоём с прекрасной пани с Воробьёвых гор на пожар Москвы. Глазеть на него одному — совсем-совсем не то веселье. Наполеону — не понравилось.
Конечно, главные смыслы остались в неприкосновенности. С Дырой, или без Дыры, а Кшиштоф Щепаньски свой долг выполнит. Пусть без радости, даже с отвращением — но это его личные трудные подробности. Великую Европу они интересовать не должны.
К сожалению, если пан Кшиштоф о своём долге помнит хорошо, то про Залмана Супскиса, директора Еланской мутантской школы — такое скажешь наверняка. Супскис ориентирован чересчур жёстко — на работу с Прыщом.
