же обоснование из более глубокого смыслового уровня.
— Дело за малым, — заключил полковник Снегов, — определить персональный состав участников отряда. Жду предложений.
Суздальцев на миг задумался:
— Логично там оказаться медику — ефрейтору Погодину — и паре-тройке рядовых из багровского БТРа. Скажем, Хрусталёву, Гаевскому, Мамедову. Они не вызовут никаких подозрений.
— Я бы предложил Шутова, — прибавил Нефёдов, — он крепкий парень.
— И нужен офицер для их координации, — решил полковник, — на случай, если выздоровление Багрова затянется. Собственно, кандидатура ясна. Это вы, Суздальцев.
Неожиданно. Полковник Снегов — он умеет удивить. До сих пор же вовсе не поощрял капитана Суздальцева к самостоятельным действиям, а держал в резерве. Иногда советовался, иногда — просил заболтать какой-нибудь вопрос перед не в меру настырными посетителями.
— Простите, мой полковник, но может, лучше пойти мне? — взмолился Нефёдов. — Кто знает, вдруг придётся прорываться? В таком деле…
— Я помню о ваших способностях, капитан, — перебил Снегов. — Но Суздальцев лучше организует работу на месте. «Найти то, не знаю что» — это по его части, — сказал, как на роду написал.
Положим, определить возможный предмет поисков — дело нехитрое. Основные задачи легко сформулировать заранее. Разыскать каналы, по которым к мутантам до сих пор попадает оружие. Надо? Надо. Выяснить основные задачи западных разведок — тоже не мешает. Цели самих мутантов — и это выяснить необходимо. Многие странности лежат на поверхности.
Но что это лагерь подозрительно затих? Неужели змей Щепаньски таки увёл своих учёных на Березань, как и грозился? Пока мы у полковника строили грандиозные планы, хитрец потихоньку смылся…
— Егоров на входе следит за обстановкой, — успокоил его полковник, — в нужный момент даст нам знать, я его проинструктировал.
Определит ли Егоров нужный момент? Не растеряется ли?
Но вышло так, что Егорову беспокоиться вообще не пришлось — кроме как доложить о новом посетителе. Йозеф Грдличка явился от Щепаньски, который запоздало вспомнил: о времени и месте встречи с военными для обратного пути он так и не договорился.
Битых два часа провели раненые в лагере практически без движения. Только и изменений, что переложили их со старых кариматов на суперсовременные носилки с множеством дополнительных функций. Так и функции-то — выполняются только при подключении к исправным источникам питания, а последних в наличии не нашлось. Показуха!
Начальство совещалось, а люди приближались к последней черте. Кому-кому, а Веселину Панайотову, чей рюкзак лежал в палатке учёных практически собранный, хоть сейчас выступай, такое отношение к человеческим жизням представлялось верхом цинизма. Само собой, более всех неправ профессор Щепаньски, но и полковник Снегов ушёл недалеко. Ну почему бы им поскорее не договориться — ради спасения-то людей?
Вот любопытно: первым стал собирать подчинённых в дорогу именно польский профессор, а Снегова в тот момент было и не видать. Лишь позднее, когда учёные со всеми вещами собрались на краю поляны вокруг Сопли-проводника, где затеяли перепалку на тему «кому сподручнее нести Зорана» — лишь к тому моменту полковник соизволил выйти из палатки и предложить свои условия.
И условия-то странные, словно специально выдуманные, чтобы пана Кшиштофа разозлить. Снегов позволяет начальнику экспедиции спасти капитана Багрова, причём предлагает сопровождение. Это бы и к месту, но — к чему такой большой отряд?
Положим, башенный стрелок Погодин действительно нужен. Он оказывал Бегичу и Багрову первую помощь, он их медицински поддерживал в пути — ладно. Четверых солдат — можно понять тоже (надо ведь кому-то безропотно нести носилки). Но солдат — шестеро. И с ними ещё капитан Суздальцев. Разве мог такое проглотить гонористый пан?
Щепаньски ожидаемо упёрся, тогда полковник безразлично заметил:
— Как хотите. Но договариваться с вами о времени встречи для обратного пути мы, пожалуй, не станем. Прощайте.
Старая игра. Ну зачем?!
Щепаньски, понятное дело, помянул своё обещание нажаловаться генералу Пиотровскому; Снегов предположил, что изнутри мутантского ареала нажаловаться будет затруднительно — и пошло-поехало.
Веселин уже подумывал, что ожидание милости от начальства у раненых пойдёт на третий часовой круг, но профессор вдруг решил проявить себя чемпионом доброй воли. Он благородно согласился с присутствием в пешей экспедиции отряда русских военных и даже прикрикнул на Соплю, когда тот вздумал вякнуть что-то против лично от себя.
Без сомнения, пан Щепаньски внутренне не изменился, а просто призадумался и открыл какие-то собственные резоны. Они выплывут позже и позволят профессору посмеяться над навязанными полковником условиями. Если, конечно, у полковника не заготовлено собственных контрмер.
Выступили к мутантской Березани — с тяжёлым чувством. Веселин судил по себе, но и другие участники пешего похода нет-нет, да и замедляли шаг, тревожно поглядывали на раненых: не откинулись ли ещё. Проводнику Сопле приходилось таких окликать, поторапливать. Бедный Сопля снова, как и сутки
