— Это всё равно, — Сопля наглел на глазах.
— Что?!! — такого громкого голоса и жёсткого тона от капитана Суздальцева доселе не слышали. Даже Сопля содрогнулся.
А ведь Суздальцев — образованный человек, историк, да ещё — казалось, дипломат по призванию. Но не постеснялся. Общение с мутантом потребовало суровости — так вот она! И ведь ни нотой не сфальшивил. Рявкнуть — дело нехитрое, но правильно рявкнуть — целое искусство.
Оценили и солдаты. Милорадович заметил, как Мамедов тронул за плечо Хрусталёва, а тот в ответ поднял большой палец. Круто, мол.
— Видишь ли ты, друг Сопля, эту штуку? — Суздальцев указал на длинное ружьё с оптическим прицелом, которое сам и нёс ещё от лагеря.
— Сопля видит, — сглотнул мутант, — это снайперская винтовка.
— Верно. А в ней — этого не видно, но ты мне поверь — патроны с разрывными пулями. Они заготовлены специально для такого случая.
— Сопля не понял… — заморгал мутант. — Но Сопле интересно!
— Объясню! — хищно улыбнулся Суздальцев. — Мой человек сейчас последует за тобой. Он проследит за твоими действиями в Березани. И всадит интересную пулю тебе прямо в пузо, если решит, что ты подозрительно себя ведёшь. То есть — плохо убеждаешь Пердуна и Прыща. Улавливаешь?
— А почему в пузо?
— Чтобы у твоих ребят не возникло сомнений, принимать ли тебя в пищу, — закончил Суздальцев.
— Сопля понял!
Что капитан заговорил на языке угроз — это, в общем-то, вполне оправдано ситуацией. Сопля поставил под сомнение прежнюю договорённость — такое надобно пресекать в зародыше. Но решится ли?..
Решился. Не успел Сопля отойти шагов на тридцать, как Суздальцев передал свою винтовку Мамедову. Тот понятливо кивнул и скрылся в зарослях чуть в стороне от пути, по которому двинулся мутант.
Пан Щепаньски, видя такое, сперва нахмурился, но поразмыслил — и возражать не стал. Вместо того — парой сдержанных рукоплесканий выразил одобрение решительным действиям капитана.
И понятно. Всё-таки, не кто-нибудь — сам пан Кшиштоф договаривался с Соплёй, старательно ломал ослиное сопротивление мутанта. Это ведь ему лично «друг Сопля», сдавшись, пообещал всё устроить — и не просто поход в секретную Березань, а совместный с военными. Значит, пана Кшиштофа изворотливый проводник в первую очередь и оскорбил. Что ж его теперь — защищать? Не панское это дело.
Сопля и Мамедов уже растворились в сгущающихся сумерках, а учёные да военные стояли двумя кучками да глядели им вслед. Ни шагу не сделали к удобным для короткого привала базальтовым плитам, пока пан Щепаньски не опомнился.
— Итак, располагаемся здесь, отдыхаем, — велел он, опускаясь на одну из подходящих плит. Его примеру последовали другие учёные, а после согласного кивка Суздальцева — и солдаты. Последние выбрали камень повыше — с самым лучшим обзором. Носилки с ранеными установили на специальные выдвижные распорки.
Первые несколько минут отдыха учёные провели в гробовой тишине. Не привал, а — напряжённое ожидание Сопли да Мамедова: что-то выйдет? Солдатушки — те хоть как-то расслабились: в который раз помогла фамилия Рябиновича. Но не смеяться же образованным людям над такими глупостями.
— Почему молчим? — с нажимом спросил пан Щепаньски, требовательно глядя на Йозефа Грдличку.
— А, ну я давно хотел сказать, что… — желание сказать увяло быстрее, чем в памяти антрополога отыскался подходящий предмет. Грдличка оглянулся на своих сотрудников по Карлову университету. Спасайте, мол, ситуацию. Непринуждённую беседу заказали.
— До чего талантлив мутантский народ! — демонстративно восхитился Карел Мантл. — Уж если талантлив, то во всём. Знаете, меня поразили их имена: Сопля, Пердун, Прыщ… Очень ёмкие! За каждым — так и видишь человека с его характером.
— Это характеризует прежде всего вас, — усмехнулся Славомир Костич, — как человека с живым воображением.
— Почему же?
— Вы узнаёте имя — и сами рисуете образ его обладателя. Разве не так?
— Нет! — помотал головой Мантл. — Само имя таково, что безошибочно выводит на верный образ.
— Так откуда же вам знать, что ваши образы верны? Вы, насколько я слышал, в мутантском ареале впервые. Кроме нашего проводника — ещё ни с кем из мутантов не знакомы.
— Признаю. Но и проводник наш — отличный пример. Только вслушайтесь в его имя: Сопля!
— А что? Звучат, как музыка? — с чуть тёплой — «сочувственной» иронией осведомился Костич.
— Может, и неблагозвучно, но до чего же метко! Это имя передаёт самую суть, вы не находите? Мутанты — очень талантливый народ. Они подмечают в человеке главное, а уж потом — дают имена: нелицеприятно, но справедливо. Достаточно поглядеть на Соплю…
— И понюхать Пердуна, ага, — продолжал тонко иронизировать Костич.
— Да! — с вызовом встретил Мантл его предложение. — Чтобы понять Пердуна, его надо нюхать. Обонять. Я так думаю!
— А вот я думаю, — сказал Костич уже серьёзно, — что большого таланта для изобретения подобных кличек отнюдь не требуется. Сопля при нас так
