освещали, кроме себя самих. Чернота между ними простиралась, казалось, аж до Большой и Малой Медведицы. Клаустрофобия? Ха! Неужто нас так уж прихлопнул небесный купол? И придавил к земле Млечный Путь?..
…Ночью Веселин очнулся от внезапной тишины. Натужное тарахтение дизеля смолкло. БТР стоял на дороге, а из приоткрытого люка доносились приглушённые голоса. Голоса незнакомые, с грубоватым выговором — солдаты в их отряде так не изъяснялись.
Ой… Неужели мы уже на месте? В одном из селений Дебрянских мутантов, к которым держали путь? Нет, быть того не может. От замка Брянск туда на броневике не проедешь. Леса, болота. Болота, леса.
Веселин приподнял голову и прислушался. С незнакомцами беседовал капитан Нефёдов. Да, именно он. Интонации капитана не выдавали ни тревоги, не неудовольствия. Странно, ведь его БТР остановили! А кто имеет право останавливать БТРы войск МЧС России? Ведь никто же не имеет такого права!
Странно ведёт себя Нефёдов.
Кстати! А где же остальные военные? Панайотов приподнялся на локте, оглянулся. Глаза малость привыкли к мраку БТРа и дали убедиться: кроме пары сербских учёных и его самого в десантном отсеке никого нет. Где же Шутов, Зверев, Рябинович и другие?..
Видать, солдаты повылезали на броню. Может, они держат злоумышленников на прицеле, пока Нефёдов безмятежно с ними толкует. Поэтому-то всё и тихо, чинно, благородно.
Тут Нефёдов и несколько человек с грубыми голосами приглушённо чему-то рассмеялись. Нет, не похоже, чтобы кто-то собеседников капитана держал на мушке. Им бы тогда не до смеху стало.
Рядом зашевелился профессор Милорадович. Не долго думая, Веселин откинулся на сидение, замер и глубоко задышал. Поди сам пойми, зачем да почему ему вздумалось притворяться. Может, дело в стеснении? В нежелании признать, что ничегошеньки не понимаешь? А то проснётся профессор и спросит: «Что случилось, коллега?». А несчастному Панайотову останется мямлить, что он и сам ничего в толк не возьмёт.
Веселин закрыл глаза, но не уши. Обрывки разговора долетали коротюсенькие, но — хоть что-то. Пару раз послышался глагол «пропустить». Так вот о чём речь! Кто-то пытается задержать колонну на блок-посту. А Нефёдов и думать не хочет прорываться с боем.
И всё же: что это за люди окружили БТР и ведут переговоры с капитаном, пока солдаты как ни в чём ни бывало молча сидят рядом на броне? По заверениям полковника Снегова, не должно быть здесь людей. Мёртвая зона аж до поселений мутантов. Официально запрещённая территория.
Но если в этой запретной зоне какие-то неизвестные остановили колонну бронемашин… Неизвестные?
Блеснула догадка. Охотники за мутантами — вот они кто! «Мьютхантеры», о возрождении которых в России давно предупреждала западноевропейская разведка. Сами русские в них предпочитали не верить — и вот, пожалуйста!
Полезно вовремя вспомнить ключевое слово. Миг — и у Веселина Панайотова сложилась картина в целом. Ну конечно: БТР остановился неподалёку от их замаскированного блок-поста «мьютхантеров». В бой солдаты не вступают, потому что людей у неприятеля много. С такими встречными держи ухо востро: ведь они — что твои бандиты. Н-да… По правде говоря, именно Охотников, а не каких-то там бешеных вепрей опасался пан Кшиштоф, когда старался заручился поддержкой военных.
Только военные не больно-то поддерживают пана Кшиштофа. Скорее уж «мьютхантеров», чем его. Да он и сам виноват — заносчив.
Снаружи донёсся глагол «разгружаем». От Нефёдова, между прочим. И сказано то — своим подчинённым. Что разгружаем? Откуда?
Ответ не замедлил проявиться. Веселин невольно приоткрыл глаза — и не поверил увиденному. Широко распахнулись створки заднего грузового люка, а дальше — стала будто сама собой уменьшаться гора стоящих перед люком зелёных продолговатых ящиков с логотипом «Арсенал МЧС».
Ай да Нефёдов! Отважный герой-победитель жуткого вепря… Тьфу!
Значит, непонятная остановка служила капитану для незаконной торговли. И совершенно беззастенчивой: практически под носом у международной этнографической экспедиции. Невиданная наглость! Впрочем, раз Нефёдов не прячется — вряд ли это «бизнес» самого капитана. Армейская верхушка. Вся гниль оттуда.
Даже не удосужились замаскировать свои товары. Известно, что военные держат в подобных ящиках. Оружие. Патроны. Амуницию…. Это что же такое делается?
— Я вижу, вы проснулись, коллега? — подал голос Милорадович, и Веселин вздрогнул.
— Да, я уже не сплю, — сказал он более-менее твёрдо, — и вижу вот это! — его кивок пришёлся на Шутова и Зверева, которые как раз утаскивали в тёмную ночь самый длинный из зелёных ящиков (с гранатамётами?).
— И? — лаконично спросил Милорадович.
— И то, что я вижу, меня пугает.
— И то, что я вижу, меня пугает, — сказал Веселин Панайотов. Да, именно так и сказал. Прозвучало не то, чтобы фальшиво — но с чрезмерным моральным пафосом. Так впору со сцены провозглашать, потрясая своей искренностью первые ряды. А для ночного разговора полушёпотом — явный перебор искренности. Ведь полушёпот значит, что вся откровенность предназначена одному старому Ратко. И никому из тех, кого Панайотов якобы
