Братиславу Хомаку, значительно крутнула тазом. И сразу испытующий насмешливый взгляд устремила на пана Кшиштофа: как-то старый возлюбленный отреагирует на её вольное поведение?
— Мои люди — твои люди, милостивая Дыра! — склонился пан в шутливом поклоне.
А когда разгибался, шалунья до крови прикусила ему мочку уха. И молвила, эротично облизываясь:
— Смотри, чтобы я тебя не поймала на слове, старый гамадрил!
От «гамадрила» пан Щепанськи дёрнулся, как от удара током.
— Вот теперь пойдём! — ласково усмехнулась прелестница.
Хвойные берёзы — ещё куда ни шло. Лиственные ели — гораздо хуже. От запаха тебя выворачивает — всего и наизнанку. Если есть в природе некий антоним фитонцидов, то пахнет сейчас именно им. Гадость-то какая!
Умом-то конечно, понимаешь: любая мутация ценна уже той революционной возможностью, которую она в себе таит. А всё равно — как понюхаешь иные мутант-деревья — блевать хочется.
Но «хочется» не значит «надо». Как обычно, Братислав успешно сдержался, не исторг из себя ничего того, что просилось наружу. Ибо оно того не стоит! Зачем удивлять профессора Щепаньски? Зачем Карела Мантла до глубины души оскорблять (ведь запишет во враги навек — так сплошь и рядом случается с фанатиками)?
Постепенно свыкся. Человек — он ко всему привыкает. Взять хоть Вацлава Клавичека: его ведь не далее как прошлой ночью на ночлеге в Березани грубо изнасиловал мутант. Кто это был? По всему — Вертизад, сердечный друг высокопоставленного Прыща.
Вацлав-то не давался, кричал — Хомаку из-за тонкой стены было хорошо слышно — но увы: мутанты сильнее. Вертизад своего точно добился, причём дважды.
Пока дело за стеной ещё не решилось, Хомак находился в колебаниях: может, броситься на помощь? Он даже склонился к тому, чтобы помочь, но вот незадача: дверь его комнаты кто-то запер снаружи.
Не помог. И до утра не мог заснуть, всё думал, как посмотрит в глаза товарищу.
Однако наутро Клавичек был бодр и весел. Даже шутил, как ни в чём не бывало. Искренне смеялся собственным шуткам. Правда, кисти рук у него при этом нервно подрагивали. Но кто не в курсе, тот обманулся видимостью.
Против этого героического самообладания — что значит вежливое удержание рвотного позыва? Так, мелочёвка.
Где растут ели, там и Елань. Даже две Елани — одна Лесная, другая Столичная. Лесная Елань хуже Столичной уже тем, что на ней ещё не закончились ели. Ну, а кроме того, она просто хуже.
Правда, и Столичная Елань — та ещё дыра. Трёхэтажные каменные домишки — это для мутантов из Березани пожизненное потрясение. А чем они удивят жителя древней Праги, которая сохранилась вся?
Пану Кшиштофу, конечно, Столичная Елань понравилась. Кто бы сомневался, ведь там живёт его зазноба. Правда, будь пан профессор чуть более разборчивым ловеласом, стоило бы ему менять зазноб — ну хоть раз в столетие. Эта — определённо, «никакая».
Послушать пана Щепаньски, так его Дыра изящна, аристократична, утончённа — истинная тебе пани с ухватками дорогой гейши. Ага.
Ничего себе «пани».
Приземистая бабища с непропорционально толстым задом, да ещё виляет им, словно течная кошка. Красноширокомордая и щекастая, как и все мутанты. Отвратительная, как мартовская лужа. Испытать с такою восторг падения в грязные прелести скотского секса? Вот это, конечно, возможно. И, собственно, только так. Чистое скотоложество.
Нет, конечно, на всякое дело есть любители. Чего там, можно и со свиньёй. Стоит даже признать, свинья свинье рознь — и встречаются очень харизматичные экземпляры.
Эта Дыра, например, не проста. Какой-то ток идёт от неё, что ли. Даже понимаешь, что мерзость, а попробовать тянет. Да чего там, разок… А ну, как ещё… Ну, третий раз сам Господь велел: падать, так уж падать!
Вот так на неё и пан Кшиштоф однажды клюнул. Не иначе.
У Франца Кафки в романе «Замок» землемер К. всласть оттягивал трактирщицу Фриду прямо в лужах пива на полу трактира. Кафка знал потаённую человеческую природу. Грязи, грязи, ещё больше грязи!
Туда, туда, в Дыру, по уши!
Кому в Дыру, а кому и мимо.
Конечно, большое спасибо юноше-мутанту Хмырю, что согласился довести до Столичной Елани двоих учёных, отставших от экспедиции. Но не всё так уж солнечно. Кто бы мог подумать: оказывается, придётся самим отстреливаться от волков.
Нет, конечно, стрелять Веселин умеет — по крайней мере, знает чисто теоретически, куда нажать. Другое дело, личного оружия он при себе отродясь
