пришлось лечить раненых самостоятельно. Не так ли, господин Бегич?
Горан подтвердил:
— Когда мы пришли, из волонтёров здесь оставался один Фабиан Шлик. Где все остальные, он не был в курсе…
— Кстати, а где Фабиан сейчас? — обеспоколился Каспар.
— Он в операционной, — Горан поспешил ответить за капитана Суздальцева. — Военный врач Погодин задействовал его в качестве ассистента при обеих операциях.
— По какому праву? — всё бил на юридическую сторону Вирхоф.
— По его основной специальности, — безмятежно пояснил капитан, — а также по функциональным обязанностям здесь, в Березани. Фабиан Шлик ведь медик-волонтёр, вы не забыли?
— Фабиан прежде всего член нашей организации! — возгласил Вирхоф. — И только перед ней он в отчёте, никак не перед русскими военными.
— Да? Но не кажется ли вам, что это вопрос к самому Фабиану?
— Вот-вот! — снова встрял косноязычный Дитрих. — Мы немедленно должны задавайт наш Фабиан этот вопрос. Вам есть предоставить нам наш человек для допрос и чтобы он держит ответ!
— Да и вообще, господин капитан, — добавил Каспар, — отдайте нам, пожалуйста, Фабиана. Больница — территория спорная, но уж его-то удерживать вы точно не имеете права — ни малейшего.
С последним тезисом Суздальцев согласился. И тут же, не откладывая, послал Рябиновича в операционную за немецким санитаром.
Пока в ожидании Шлика в «немецком вопросе» возникла временная заминка, Веселин поспешно озвучил вопрос собственный.
Мол, задержались в Березани для исследований, пора догонять экспедицию, а проводник Сопля так боится березанского председателя Пердуна, что вернётся в его владения не скоро, если вообще вернётся. Нового же проводника Грдличка пусть и нашёл, но тот не знает совсем безопасных путей, а значит снова нужна охрана. От волков.
Капитан Суздальцев Панайотова внимательно выслушал — и неожиданно скоро согласитлся. Может, готовился к более жёсткой полемике с немцами, вот и не стал упираться из-за сравнительных мелочей.
— Двух человек с оружием вам хватит? — уточнил Суздальцев. — Выходите завтра поутру? Хорошо. С вами пойдут Рябинович и Хрусталёв.
Веселин и его чешский партнёр обменялись обрадованными взглядами. Горан и немцы на их триумф глядели немного исподлобья. Их дело представлялось менее перспективным.
Но вот пришёл и Шлик. Начальники из «Хирургов через заборы» тут же на него насели, стали спрашивать, как он дошёл до жизни такой. Мол, не поставив никого в известность, участвовал в операции какого-то дилетанта.
Фабиан оправдывался, напоминал, что его бросили на произвол судьбы в больнице — в полном одиночестве.
— Как так в одиночестве? — вскричал Каспар. — А Матиас?
— Я не знаю, где Матиас, — вздохнул Фабиан, — может, его и в живых больше не осталось. Исчез он немного странно. Хорошо, если просто сбежал.
Каспар и хотел было что-то возразить, но прикусил губу. Доктор Дитрих, вроде, собирался его перебить, но в результате так и не раскрыл рта. Веселин подумал, что в счастливую судьбу несчастного Матиаса никто из них больше не верит.
— Скажите мне лучше, капитан, как вам достались ключи от больницы, — хитрец Вирхов перевёл беседу на другую тему, — нам с доктором этих ключей почему-то никто ни разу не давал.
— Йа-йа, ни разу, — подтвердил Гроссмюллер.
— Ключи я получил от ночного сторожа, — пожал плечами Суздальцев.
— От какого ещё сторожа? — изумился Каспар.
— Не было никакой сторож! Фабиан, ты видел какой-то сторож?
Фабиан Шлик покачал головой:
— Сторожа действительно не было. Никогда.
— Да как же не было? — пришёл черёд удивиться и капитану. — Ведь этот самый сторож — при свидетелях — отпер вашу, Фабиан, каморку.
— А, да, действительно, — припомнил Шлик, — только это ведь не сторож. Это был сам Пердун.
— А, — сказал Фабиан Шлик, — да, действительно, только это ведь не сторож. Это был сам Пердун.
При последних словах санитар заметно помрачнел, а на его лицо вернулось то затравленное выражение, которое, помнится, неприятно поражало капитана в ночь приезда — и, кстати, не сходило с лица Шлика все первые сутки. Фабиан помогал распаковывать аппаратуру «Евролэба» — и боялся. Оказывается, боялся Пердуна, который ещё ночью тут зачем-то присутствовал. А потом обрядился сторожем и ввёл к нему русских солдат.
Да полно, точно ли это?
