Мезьера – одна белобрысая и одна рыжая – не поднялись обратно в штурмоносец, а присоединились к Гретхен, испуганно поглядывая на меня блестящими глазками…
– Герр гауптман, – сказал мне Гретхен, когда штурмоносец улетел, – это мои подруги детства и сверстницы: Хельга и Урсула. В результате последних событий они остались полными сиротами и теперь просят у вас убежище от голода, холода, насилия и разных невзгод…
М-да, мне это кажется, или, действительно, за тот месяц, что юная тевтонка находится в нашей теплой компании, она резко повзрослела как физически, так и эмоционально, и теперь выглядит значительно взрослее большинства своих сверстниц? А может, это «сыворотка № 1» виновата? В любом случае у меня нет никаких оснований отказать этим двум девочкам, разумеется, если Птица или отец Александр не выявят какой-нибудь фатально важной причины, по которой их нельзя будет брать в нашу компанию. Но это я зря. Если эти двое сумели шугнуть из американок нашего добротного кондового отечественного дьявола, то с любой местной проблемой справятся просто на раз.
– Значит, так, – сказал я Гретхен, – убежище твоим подругам я предоставлю, но ты сама должна будешь провести их по всем кругам нашего ада. Сперва пусть с ними побеседует Птица, потом пусть Лилия проверит их здоровье, потом обязательно надо будет найти отца Александра, и только потом ты вместе с ними вернешься ко мне, и мы будем решать, какое дело им можно поручить. Действуйте, младший сержант Гретхен де Мезьер.
Тот же день, около 14:00. Лагерь отряда капитана Серегина возле контейнеровоза.
Дима (Колдун)
Говорят, что мы скоро отправимся домой, но путь этот будет очень неблизким и очень небыстрым. Может быть, и так. Прошлой ночью мне снился со о том, что по пути к дому нам придется пройти через множество разных миров, некоторые из которых страшные, а некоторые прикольные, но при этом дома нас будет ждать что-то очень-очень плохое. Так вот, когда мы были уже готовы прийти домой, я испугался и проснулся от этого испуга. Очень даже тревожный был сон. Я рассказал этот сон Анне Сергеевне и остальным, потому что Лилия говорит, что у нас, у магов такого высокого уровня, не может быть просто снов, особенно страшных, а могут быть магические предчувствия той или иной силы. Та же Лилия говорит, что мама ей рассказывала, что какая-то Кассандра из Трои после таких снов начинала пророчить о бедах, но ее никто не слушал. Ничего, у нас Анна Сергеевна, отец Александр и капитан Серегин будут поумнее каких-то там троянцев, и посильнее тоже. Если нас дома ждет что-то страшное, то пусть ждет, дождется на свою голову капитана Серегина и отца Александра. Они шутить не будут. И вообще, уже потом я понял, что в том сне у меня было такое же ощущение гадливости и нечистоты, как в тот раз, когда я проникал в сознание американки Мэри и остальных. Точно так же мне казалось, что там, за углом, меня ждет что-то липкое и противное, которое схватит меня своими грязными щупальцами.
Кстати, всех троих американок отец Александр и Анна Сергеевна от той нечисти смогли избавить, и когда они пришли ко мне на установку заклинания регенерации, совмещенного с клятвой на верность, то ничего страшного или противного я в них уже не обнаружил, и теперь они казались мне обычными женщинами. Правда, в сознании у них было несколько пустовато, но это, как сказал капитан Серегин, оттого, что американцы в силу своей культуры и воспитания весьма недалекие и малообразованные люди, интересующиеся только тем, как бы заполучить себе побольше денег. Вот в этом они доки и мастера, а во всем остальном их таланты не очень развиты. Ну, я не знаю, прав ли он. Я думаю, что, наверное, люди бывают разные, и не все поголовно американцы такие, есть среди них и порядочные люди.
Процедура наложения заклинаний проходила в присутствии Лилии, Анны Сергеевны и отца Александра, при этом Лилия ворчала, что я делаю все неправильно, потому что не раздеваю своих пациенток догола. По-моему, это у нее такой бзик, который уже начинает меня раздражать. Так и хочется закричать ей, что я не буду раздевать этих женщин догола только потому, что этого хочется одной малолетней хулиганке. И хоть Лилии примерно тысяча лет, но иногда она ведет себя как капризная пятилетняя девочка. Или это только игра?
Первой на кушетку для наложения заклинания легла Мэри. Раздеваться при этом действительно не обязательно, а вот лежать просто необходимо, потому что тело должно быть расслабленно и пребывать в полном покое, а при этом я буду иметь возможность руками и своим камнем работать с каждым энергетическим узлом организма пациентки. Когда заклинание регенерации было наложено, настала очередь клятвы на лояльность. Тут имелось два варианта. Один, когда клиентка сама проговаривает клятву от начала и до конца – сперва на своем родном, а потом на русском языке, и другой, когда ту же клятву зачитаю ей я, а она только подтвердит, что клянется. Первый вариант надежней, второй быстрее – и я выбрал первый. Торопиться нам все равно было некуда, а надежность от меня требовалась максимальная.
Как только Мэри прочитала клятву, являвшуюся разновидностью обычной воинской присяги, и последний раз произнесла «Клянусь», как к кушетке, на которой она лежала, с двух сторон подошли отец Александр и Ника, и четырехугольником возложили свои ладони на ее солнечное сплетение. Полыхнули желто-алое и бело-голубое сияния – и секунду спустя магическая печать на мое заклинание была наложена. Печать у них была одна на двоих, а не две отдельных, как предполагалось раньше. Этот символ из двух переплетенных капель с точками я уже где-то видел*.
Примечание авторов: *
