какая-то похабщина?'
– Почему Вы так поступили со мной?
– Я сама не знаю, - последовал ответ.
Он взорвался…
– Как Вы могли?.. Я Вас любил больше жизни, а Вы?.. - Слов не хватало, он задыхался от гнева, переполнявшего его. - Кто Вам позволил так играть душой человека?
Другая его часть шептала: 'Она все прекрасно знает. Добейся, чтобы она призналась тебе, и тогда ты все поймешь'. Но он гнал от себя эту крамолу…
– Успокойтесь, Ваня. Я ни в чем перед Вами не виновата, - сказала она.
В глазах потемнело. Он уже не контролировал себя. Что-то темное быстро заполняло душу.
– Вы думаете, что можете безнаказанно унизить меня, но нет! Вам придется заплатить за это страшную цену!.. - он набрал в легкие побольше воздуха и крикнул. - Я проклинаю Вас и всю Вашу семью! Пусть Вам будет так же плохо, как и мне сейчас! Пусть Вам будет еще хуже, чем мне сейчас! Чтобы Вы поняли, что такое настоящее страдание, я проклинаю Вас! Да будет так!
В тот момент, когда с его губ сорвалось последнее слово этого страшного проклятия, вдруг сильно потемнело, и грянул раскат грома. Он увидел себя и Леночку как бы со стороны. Рядом с ними стоял старикашка- колдун и довольно потирал руки.
– Он все-таки сделал это! Путь свободен!
Порыв ветра пронесся по коридору, в котором они разговаривали, но уже через мгновение все было спокойно. Видение смылось, сменившись другим. Теперь он видел большой черный камень с начертанными на нем какими-то письменами. В следующее мгновение по камню побежали мелкие трещинки…
– Вспомнил? - тихий вкрадчивый голос настойчиво лез в уши. - Тогда ты проклял свою любовь…
– Нет! - закричал он, сжимая голову руками. - Прекрати! Я не знал…
– Незнание не освобождает об ответственности.
– Я искупил этот грех.
– Чем?
– Добром.
– Каким добром? Думаешь, много добра сотворил? Сколько людей ты убил за последнее время?..
– Я всего лишь защищался.
– Ха! Он защищался… А от кого ты защищался, когда бросил бедную Наташу одну, полураздетую на растерзание зомби? Ты, именно ты убил ее!
– Нет! У нее была возможность…
– А у Ларисы? Бедная женщина не смогла вынести…
– Ларису не тронь! Она покончила с собой, не в силах перенести угрызений совести из-за брошенного ребенка!
– Ты в самом деле такой наивный?.. Да если бы ты не играл с нею в праведника, а приласкал бы и женился, она осталась бы жива! И ребенка забрали бы впоследствии… Но ты был слишком горд, чтобы помириться с ней, помочь. Она ведь нравилась тебе?
– Допустим.
– Что же помешало вашим отношениям?
– Она была…
– Ага! Чистеньких ищешь? Не хочешь окунаться во все это дерьмо?.. Какой же ты праведник тогда, если можешь бросить ближнего своего без помощи?
– Я пытался ей помочь…
– Помочь?.. Ей нужна была помощь иного рода… так что не говори мне о добре, которое ты совершил. Оно не перевесит твоих грехов.
– Я излечил Надю от болезни! - неуверенно сказал Иван, силясь вспомнить свои добрые свершения.
– Да? И чем же она тебе ответила? Уехала с мужем в другой город! Для этого ты лечил ее? Сознайся, ведь ты хотел, чтобы она принадлежала только тебе и никому больше!
– Нет, это неправда!
– Нет, это горькая правда жизни. Вспомни, ведь ты тогда почувствовал обиду. Обиду за то, что ты старался, а какой-то хмырь приехал и увез ее!
– Ну и пусть! Зато теперь она здорова и может наслаждаться жизнью сполна!
Невидимый собеседник рассмеялся.
– Нет, Иван, не может. Надя недолго была здорова. Через полгода болезнь вспыхнула с еще большей силой. Ты всего лишь задержал ее развитие, думая, что полностью излечил ее. После тебя ни один врач не смог ей помочь. Вот что сделало твое желание творить добро!
– Мое желание тут не при чем!
– Как это не при чем? Ошибаешься… Ты, приятель, взвалил на свои плечи непосильную для тебя ношу. Ты решил стать Богом, а это выше человеческих сил. Или, может, ты думаешь, что в силах повлиять на события, отсрочить смерть?.. Нет, то, что предначертано свыше, должно случиться и случится, и ни один человек не в силах помешать этому…
Мать лежала на кровати, укрытая одеялом до самого подбородка. Ее лицо было мертвенно-бледным, похудело и осунулось, черты заострились.
Грудь вздымалась толчками, изо рта вырывался хрип. Он знал, что она умирает. Врачи скорой помощи, приезжавшие утром, сказали, что она не дотянет до вечера и надо предупредить родственников. Вся родня собралась у постели умирающей. Смерти ожидали с минуты на минуту…
Слегла она не так давно. Сначала просто заболели ноги, отказывались ходить. Врачи с поликлиники говорили, что это - остеохандроз. Было подозрение на рак, но рентгенограмма отмела этот диагноз. Однако, как оказалось, зря…
Две недели назад ей стало хуже. Ее отвезли в больницу, но через несколько дней вернули обратно. Метастазы уже пошли в кости и головной мозг. Ей дали неделю жизни. Она сумела протянуть две…
Ему было очень тяжело. Сказывались бессонные ночи, физическое и духовное переутомление. Все его жалели, называли 'бедным мальчиком', но конкретной помощи никто не оказывал, да он и не ждал ее, делал все сам.
Таскал 'утку', переворачивал с боку на бок, чтобы не было пролежней.
Когда начинала особенно сильно стонать, делал ей укол. Она на некоторое время успокаивалась, но он все равно все время был рядом…
Кормил ее с ложечки только жиденькой пищей, но в последнее время она уже не приходила в сознание. И мочу приходилось сливать катетером, мышцы были поражены болезнью. 'Скорая' приезжала два раза в день, и он уже знал почти все бригады района, в котором они жили. А утром она стала храпеть. Только не на выдохе, как все люди, а на вдохе. Соседка, приходившая утром проведать ее, сказала ему, что она умирает.
– Храбрец играет, значит, все. До вечера не доживет.
То же самое сказали врачи 'скорой', приехавшие как обычно по его вызову. Теперь все стояли и ждали…
Каким-то внутренним чутьем он угадал, что близится конец. Мать перестала храпеть, только тяжело, с надрывом, дышала. Люди, собравшиеся вокруг нее, тихо переговаривались между собой, обсуждая, как она умирает.
Он хотел оборвать их, но сил на это уже не было. Он просто сидел рядом с ней и держал за руку. Почему-то сейчас в голове вертелось одни лишь воспоминания о том, сколько раз он обижал ее своей черствостью, невниманием, иногда даже жестокостью…
