Вторичный зов подействовал. Подбежали два рослых молодца атлетического сложения.
— Денег не нужно, — сказал один из них, — мы и так перенесем этого несчастного, куда укажете.
— Он очень плох, — сказал другой, — мы рады послужить ему от всего сердца.
— Хорошо, друзья мои, — сказал молодой человек, в то время как его товарищ молча открывал маленькую походную аптечку. — Вы славные ребята, и я вам очень благодарен.
— Довольно странно, — говорил доморощенный хирург. — Видал я всякие раны, но такой — не случалось ни разу.
— А что? Разве что-нибудь особенное?
— Да как же не особенное: рана эта не сделана ни ножом, ни пулей, ни стрелой. Стрела пробивает и разрывает, нож правильно режет, пуля сильно ударяет о тело, поражая ткани вокруг раны, но эта рана не похожа ни на одну. Скорее можно подумать, что она нанесена клыком какого-нибудь животного.
— Но ты, конечно, знаешь, что в Америке нет животных с бивнями или клыками, кроме американского кабана?
— Как знать…
Разговаривая со своим младшим товарищем, путешественник не сидел без дела. Он проворно приложил к ране щепотку корпии, на нее — мокрый компресс и крепко замотал бинтами.
К носу раненого он поднес пузырек с нашатырным спиртом. Тот открыл глаза и пошевелил губами, но не мог произнести ни звука.
Когда негры укладывали его в гамак, он жалобно застонал, хотя поднимали его с чрезвычайными предосторожностями.
Сильные носильщики понесли раненого; за ними пошли европейцы. Пройдя вдоль речки несколько минут, они вскоре увидели поселок, о котором говорилось в первой главе.
В этом поселке, как известно, жили рабочие прииска. Насколько за сутки до этого они были мрачны и тихи, настолько теперь они шумели и кричали. Всеми ими (особенно индусами) точно овладело безумие. Китайцы пищали и визжали, словно испуганные птицы.
Причина шума и беспорядка была понятна. Люди, отправившиеся с голландцем-приказчиком отыскивать управляющего, увидев его лежащим без чувств, убежали прочь. Их быстрое возвращение довершило сумятицу, уже и без того царившую на прииске. Рабочие окончательно решили, что место это нечистое, потому что сам белый их начальник сделался жертвой пиаи.
По этому случаю выпили лишнюю чарку водки, после которой рабочим захотелось еще и еще, так что в конце концов они напились до безумия.
Напившись, принялись танцевать. Негры до того любят танцы, что под пьяную руку готовы плясать хоть на вулкане. На прииске из музыкальных инструментов имелся только барабан; этого показалось мало; достали откуда-то жестяные коробки из-под консервов и начали извлекать из них звуки, от которых на поляне пошел такой трезвон, что хоть уши затыкай.
Под звуки этих инструментов негры принялись выделывать самые неистовые прыжки. Пот градом катился с них, но они все пили и плясали, плясали и пили. От китайцев требовали запасной водки, но те уверяли, что водка у них кончилась. Негры не верили. Один кули, плясавший со своими соплеменниками «танец тигров», объявил, что китайцы лгут, и вздумал было обыскать хижину одного из них. Джон Чайнамен не пожелал безнаказанным оставлять такое оскорбление своего очага и вытащил нож. Индус кинулся на него с палкой (индусы замечательно дерутся палками). Китаец не успел пустить в дело свой нож: на несчастного обрушилась тяжелая дубина и раздробила ему руку, а нож отлетел далеко в сторону. На помощь товарищу подбежал другой китаец и упал с раскроенным черепом.
Негры закричали «браво!». Китайцы взвизгнули в один голос и кинулись в драку. Произошла ужасная схватка. Трещали разбиваемые черепа, вдребезги ломались палки, ударяясь о спины… В воздухе летали длинные косы китайцев, точно хвосты бумажных змеев…
В конце концов дубины одержали верх над ножами. Правда, человек шесть индусов остались лежать зарезанными на земле, но китайцам досталось еще сильнее: человек двенадцать из них было убито и более или менее тяжело ранено.
Поражение китайцев довершилось подвигом, который совершил один из кули. То был высокий, тощий, как факир, индус, обладавший, однако, замечательной силой. Он схватил одной рукой за косы сразу трех китайцев и, крепко связав их вместе, объявил, что берет их в плен.
— Давайте сюда водку! — кричал он им, дергая их за косы.
Несчастные визжали, молили о пощаде, клялись, что водки у них больше нет.
— А, вы не хотите? — злобно кричал малабарец. — Эй, дайте сюда огня! Привяжем их к дереву и будем поджаривать им пятки до тех пор, пока они не скажут, куда спрятали водку.
Страшная угроза эта не была, однако, приведена в исполнение.
Во время суматохи и беспорядка дверь приискового амбара с провизией каким-то образом оказалась отворенной. Негры, индусы, китайцы разом забыли свои раздоры и кинулись в амбар. В одну минуту были расколочены все бочки, разорваны и развязаны все мешки, и содержимое их разбросано по земле. Добравшись до бочки с водкой, буяны выкатили ее из амбара, поставили на станок, наскоро устроенный из двух поленьев, пробуравили в ней отверстие — и водка полилась в подставленные сосуды.
Водочная горячка овладела всеми. Приказчик даже не пробовал протестовать: это не принесло бы никакого результата и лишь самого его подвергло
