бы опасности.
Крики, танцы, песни, дикая музыка возобновились с новой силой. Китайцы, ловя благоприятный случай нализаться на дармовщину, не отставали от негров и индусов и тоже перепились до изнеможения.
В эту минуту, когда оргия достигла крайней степени безобразия, двое белых путешественников, уже известных читателю, вышли из леса на поляну.
Их появление словно окатило пирующих холодной водой. Одни китайцы продолжали плясать, так как с непривычки к спиртному опьянели до потери сознания; негры же и индусы, увидав белых, разом смолкли и разбежались по своим хижинам.
— О! — сказал младший из путешественников. — Тут дела идут или очень хорошо, или очень дурно.
— Да… Впрочем, что же тут удивительного? — отвечал старший. — Хозяин убит — вот они и принялись пировать. Недаром пословица говорит: «Кошка вон — мышка в дом».
— Давай положим сначала нашего раненого на удобное место. А, это, вероятно, его квартира. Тут есть кровать. На спинку кровати я поставлю жестяную коробку с водой и проведу трубку, чтобы вода постоянно лилась на рану.
— Это верно. Мы сделаем все, что можем, лишь бы помочь несчастному. Чем бы ни кончились наши труды, мы свой долг исполним.
Покуда путешественники хлопотали над раненым, к ним подошел приказчик и с понятным волнением дал некоторые объяснения по поводу происходящего.
Они узнали, что раненый — управляющий прииском и что его зовут Валлон. Это имя было им совершенно не знакомо. Что касается прииска «Удача», который был очень хорошо им известен, то они не сочли нужным немедленно заявлять свои права на него.
Голландец отдал себя в их полное распоряжение и, всячески изображая глубокое прискорбие, описал им катастрофу, жертвой которой сделался управляющий.
— Как вы думаете, не было ли у рабочих повода для вражды с ним?
— Ни малейшего. Он всегда был с ними очень справедлив и в точности исполнял свои обязательства.
— Очень хорошо. Следовательно, с этой стороны нам нечего бояться за него. Наши пьяницы протрезвятся в конце концов, и потом, если они не захотят работать, их можно будет отправить в Кайенну. Есть ли у вас в кассе деньги, чтобы заплатить им?
— У меня очень мало наличных денег, — с некоторой недоверчивостью отвечал приказчик. — Впрочем, они почти все получили значительные авансы, так что доплатить им придется немного: они работали всего только два месяца.
— За доплатой дело не станет. Я заплачу и приглашу других рабочих. Покуда господин Валлон не поправится, мы будем распоряжаться за него.
Аппарат для орошения раны установили. Вода тонкой непрерывной струйкой потекла на грудь раненого, который пришел между тем в чувство и с глубокой благодарностью смотрел на своих благодетелей, держа в своих дрожащих руках их сильные руки.
Ему запретили говорить, и он послушно молчал.
Оба путешественника провели в хлопотах все утро, они как раз собирались позавтракать кассавой и ломтиком солонины, когда неожиданно со стороны хижин послышались страшные, отчаянные крики.
То были уже не прежние дикие возгласы пьяниц, а крики о помощи.
Путешественники бросились к дверям и увидели огромный столб дыма, поднимавшийся с трех сторон над квадратной площадкой, застроенной хижинами рабочих. Стены трещали от огня, крыши из листьев ваи тлели, как трут. Все было охвачено пламенем, которое распространялось с быстротой урагана и моментально пожирало одну хижину за другой.
Временами среди рева пламени раздавались громкие взрывы — то вспыхивали запасы пороха.
Пьяницы, застигнутые страшным бедствием врасплох, метались среди пожара с горящими волосами и дымящимся телом. Те, что падали, уже не вставали. Задохнувшиеся сгорали заживо. Некоторые пытались спастись, убежать, вырваться из огненного моря, но большинство погибало на месте.
И не было никаких средств остановить катастрофу.
Глава V
По мере того как сгорали хижины рабочих и с ними погибали в дыму и пламени их хозяева, пожар подбирался понемногу и к дому управляющего.
