— Это можно будет проверить, — сказал Робен. — Солнце садится, и лучи его уже не так жарки. Мы можем выступить в путь, это все-таки лучше, чем сидеть в бездействии и томиться ожиданием.
Над лодками устроили навесы, и пироги быстро понеслись по реке, управляемые сыновьями Ангоссо. Вдруг передняя лодка, которой управлял Ломи, остановилась.
— Что случилось, Ломи? — спросил Робен.
— Лодки… много лодок… там… в речке… — отвечал негр.
— Где же лодки? И про какую речку ты говоришь?
— Да, хозяин, я вижу и то, и другое… Вы сидите, оттого и не видите.
— Ну так и поезжай туда.
— Это верно, — сказал Анри, вставая на ноги осторожно, чтобы не качнуть легкую лодку. — Я вижу направо устье маленькой речки и с полдюжины лодок, стоящих у берега.
У всех при этом известии радостно забилось сердце. Гребцы налегли на весла, и пироги быстро понеслись вперед.
Через полчаса стали видны четыре нагруженные лодки, стоящие у берега; пассажиры их устроили привал и готовили себе ужин. Их было восемь негров и двое белых.
Робинзоны причалили около них и поздоровались.
Робен хотел обратиться к ним с вопросом, как вдруг один из белых, поспешно вскочив, снял шапку и взволнованным голосом крикнул:
— Господин Робен!
Робен с удивлением глядел на этого человека, черты лица которого казались ему совершенно незнакомыми.
— Ах, господин Робен, как я вас давно не видел и как рад этой встрече! — продолжал незнакомец. — Ведь уже двадцать лет прошло, как мы виделись в последний раз. Вы, кажется, меня не узнаете? Это неудивительно, я очень изменился. Борода моя почти совсем поседела, спина сгорбилась, как у старика… Я так много работал и так много выстрадал… Знаете, я вас долго разыскивал, когда в 1859 году узнал об амнистии. Я ходил в Долину Бедного Казимира, но не нашел вас там. Вы ушли, не зная о своем освобождении.
В уме Робена разом блеснула догадка. Он вскрикнул:
— Так это вы, Гонде, дорогой мой! Нет, как же, я вас не забыл. Конечно, с первого раза трудно узнать, но все-таки я помню вас очень, очень хорошо, помню и услуги ваши, которые были для меня неоценимы.
— Вы очень добры, господин Робен. Я и в будущем готов служить вам, чем и как могу.
— От души благодарю вас, Гонде, и сейчас же воспользуюсь вашим любезным предложением.
— Очень рад. Потребуйте от меня чего хотите, — я все сделаю.
— Скажите мне, во-первых, чьи это лодки?
— Две из них мои. Со времени своего освобождения я осуществляю сообщение на лодках между Сен-Лораном и Эрминой. Я знаю, зачем вы приехали сюда.
— Не может быть, чтоб вы знали.
— Уверяю вас, что знаю. Вы интересуетесь двумя путешественниками, едущими из Франции. Один из них очень молодой человек, а другой лет сорока пяти.
— Это верно. Говорите же скорее, где они?
— Младший носит ваше имя: я прочитал это на его сундуке и подумал, не ваш ли это сын. Кстати, он сильно похож на вас. Спросить его я, однако, не решился и ограничился тем, что поехал следом за ним, надеясь найти вас. Они оба были здесь сегодня утром и чуть свет отправились осматривать один прииск, на который у них есть концессия.
— Мой сын здесь! — вскричала госпожа Робен, не в силах долее сдерживаться. — Спасибо вам, милостивый государь, за это радостное известие. Мы, конечно, сейчас отправимся его догонять? — обратилась она к мужу.
— О, вы едва ли их догоните, — сказал Гонде. — Они едут в маленькой быстроходной лодке, за которой ваши пироги ни за что не поспеют.
— Ничего не значит, мы все-таки приблизимся к ним.
— Что же эта за лодка такая, которую мы не можем догнать? — спросил Анри, указывая на свои тугие, крепкие мускулы.
— Это бумажная лодка, недавно изобретенная американцами. На ней есть маленький паровичок с винтом, и все вместе весит не более восьмидесяти килограммов. Лодка эта летит, как птица. Я видел, как они ехали в ней, и потому могу судить. Впрочем, они говорили, что вернутся сюда самое позднее
