— Честь имею приветствовать вас!
— Я капитан Вемпи.
— А-о! — сказал в сторону мистер Браун. — Этот джентльмен знает приличия. Он отрекомендовался как следует…
— Капитан Вемпи, — произнес он вслух, — я мистер Питер Браун из Шеффилда.
— Гм! Гм, — произнес индейский капитан, ровно ничего не поняв.
— Позвольте мне, капитан, сделать вам маленькое замечание. Костюм ваших солдат и ваших дам слишком уж легок. Я не могу представить вас в таком виде миссис Браун.
Индеец не понял и этой фразы англичанина, но так как она сопровождалась очень выразительным жестом, то капитан Вемпи отвечал:
— Я надену свои штаны.
Он сказал что-то одному из своих дикарей. Тот достал из лодки пагару, а из нее — старые панталоны стального цвета, очевидно, матросские, истрепанные и испачканные. Капитан Вемпи важно натянул их на себя, подпоясался лианой и щеголевато расправил рубашку.
Прочие дикари последовали примеру вождя. У каждого из них оказалось по паре панталон, и они надели их на себя. Мистер Браун успокоился. Теперь дикарей можно было показать европейским дамам. Правда, краснокожие женщины и дети остались в костюме Евы и Адама, но с этим, ввиду исключительности обстоятельств, можно было смириться. Во всяком случае, приличия были соблюдены.
Мистер Браун крикнул жене и дочерям, что они теперь могут выйти.
Глава XIV
Миссис Арабелла и ее дочери были очень удивлены, когда вышли из хижины и увидели толпу дикарей. В свою очередь и индейцы, редко видевшие белых женщин, с удивлением глядели на белые лица англичанок и на их костюмы.
Мистер Браун откупорил несколько бутылок и устроил дикарям угощение, а мисс Люси сняла с себя янтарные бусы и раздала по нескольку бусинок дикаркам. Щедрость молоденькой мисс и ее отца окончательно расположила дикарей к семейству мистера Брауна.
Индейцы под начальством капитана Вемпи принадлежали к племени галиби и вследствие частых общений с сен-лоранскими французами и альбинскими голландцами были до некоторой степени цивилизованы. Хотя они и вели бродячую жизнь, сохраняя обычаи предков, однако общение с белыми несколько облагородило их.
Обыкновенно эти индейцы живут на берегу Марони в какой-нибудь деревеньке, выстроенной добротно и состоящей из тридцати-сорока хижин.
Религия индейцев-галиби довольно груба. Они верят в беспрестанную борьбу злого начала с добрым и стараются задобрить злого духа и ублажить доброго. Все усилия миссионеров обратить их в христианство до сих пор не приводили ни к чему. Собственно говоря, галиби не отказываются креститься и даже готовы совершать этот обряд по нескольку раз, носят иногда христианские имена, но в сущности остаются теми же язычниками и ни за что не хотят отказаться от прежних верований и обрядов.
Беседа мистера Брауна с капитаном Вемпи тянулась бы совсем вяло, если б ее не подогревали частые прикосновения к бутылке с водкой. Индеец коверкал французский язык по-креольски, а мистер Браун по-английски; друг друга они понимали с трудом, но все-таки понимали, подкрепляя свои объяснения жестами. Впрочем, капитан Вемпи, благодаря своему общению с голландцами, подцепил несколько английских слов и такие, например, как джин, гинея, фунт стерлингов, шиллинг — знал в совершенстве. Мистер Браун говорил о лодке и об «нэвигейшн», капитан Вемпи — о флоринах и гинеях. Разумеется, было полное основание надеяться, что они придут к соглашению.
Тем временем миссис Браун и обе мисс беседовали с индейскими дамами, причем разговор тоже не обходился без помощи жестов.
Вдруг мисс Люси почувствовала сильнейший зуд в ступне правой ноги. Зуд был до того несносен, что молодая девушка ушла в хижину, куда за ней из любопытства последовала одна из индианок. Мисс Люси сняла башмак и заметила у себя на ноге небольшое красное пятнышко и припухлость.
Несмотря на присутствие любопытной индианки, молодая девушка стала чесать себе это место, но та кротко сказала ей:
— Это у вас подкожная блоха. Не надо чесать, от этого будет хуже. Я вам сейчас помогу.
Мисс Люси поняла кое-как слова индианки и протянула ей ногу.
— Вот так, — сказала дикарка. — Мне это знакомо. Я вас вылечу.
Взяв булавку, она обвела кончиком ее вокруг пятнышка, и кожица на пятнышке отделилась, приподнялась кверху. Мисс Люси почти не почувствовала
