было, что они не имели понятия о ненависти, которая существовала между их родителями, павшими ее жертвой.
Шкуры муравьеда и тигра развернули, натерли золой и растянули на траве при помощи колючек сырного дерева. Когда Робен приготовился разрезать голову муравьеда, Анри, стоявший около него, вдруг громко расхохотался.
— Ах, папа, если б ты только знал, на кого похож твой муравьед! — вскричал он. — Посмотри, мамочка, право, только очков недостает.
— Про кого ты говоришь, сынок? — спросила госпожа Робен.
— Про моего бывшего учителя чистописания, мамочка, про господина Мишо. Муравьед на него ужасно похож.
Мальчик опять засмеялся, заразив своим смехом и братьев, которым очень понравилось сравнение, и они начали кричать: «Господин Мишо! Господин Мишо!»
Так за маленьким муравьедом и осталась кличка Господин Мишо.
Что касается маленького ягуара, то за сходство с кошкой тот же шалун Анри прозвал его Кэт, что по-английски значит «кот».
Глава XII
Люди, родившиеся в умеренном климате, не сразу привыкают к другому, когда им случается переселяться. Отчасти пришлось это испытать на себе и нашим беглецам в Гвиане. Впрочем, Робен уже давно привык к климату Гвианы, дети переносили его так себе, госпожа же Робен, женщина малокровная, болезненная, не особенно тяготилась жарою. Зато парижанин Андрэ буквально мучился, как в аду.
Но кто положительно блаженствовал, так это Казимир. Недаром Робен говорил, что проказа нередко излечивается от перемены места жительства. Новые места, новый образ жизни, — деятельный, подвижный, — благотворно повлияли на здоровье старого прокаженного. Он чувствовал себя гораздо лучше, язвы его почти закрылись, так что следы проказы понемногу изглаживались, и появилась надежда на полное ее излечение.
Старик очень любил детей и был почти постоянно с ними, посвящая их в тонкости жизни дикаря, обучая их обращаться с разными первобытными орудиями.
Дети под руководством такого опытного учителя делали быстрые успехи. Физическое их воспитание шло отлично, но и нравственное тоже не оставалось в пренебрежении. Правда, у них не было книг, но зато перед ними лежала развернутая величественная книга природы, которую перелистывал для них отец. В этом деле Робену деятельно помогала его умная, образованная жена.
Равным образом не были забыты и новые языки, в которых дети делали изумительные успехи. Они бегло говорили по-английски, по-французски и по- испански, не считая гвианского наречия, которым сумели овладеть даже лучше своих родителей, к великому восторгу Казимира.
Однажды Казимир вернулся откуда-то, чуть не прыгая от радости. Он нес на голове большую корзину вроде тех, что употребляют для цыплят на птичниках. В этой клетке пищал целый выводок маленьких птиц, громким криком протестовавших против насильственного заключения. Птичек было около дюжины, величиной они были с кулак. По светлым перьям с черными и белыми крапинками и по желтым носикам в них сразу можно было узнать птенчиков хокко.
Кроме того, старый негр тащил за веревку, привязанную к лапе, великолепную большую птицу ростом с индейку. Перья у птицы были иссиня-черные на спине, серые с белыми крапинками на животе; голову украшал красивый хохолок, а короткий, крепкий, желтоватого цвета клюв слегка загибался вниз, как у курицы.
Казимира встретили шумно и радостно. Дети обступили его со всех сторон. Робен тоже пошел к нему навстречу и весело спросил:
— Ну, кум, что же такое ты нам сегодня принес?
— Вот это птенчики хокко, а это их мать.
— Да ведь это настоящий клад! Ведь у нас теперь будет настоящий птичник! У нас будет свежее мясо, яйца…
Все поздравляли Казимира, благодарили его. Старик так и млел, так и таял от восторга.
— Целый выводок хокко! — сказал Робен своей жене. — Теперь я понимаю, для чего Казимир придумал выстроить эту загородку и так нас торопил скорее ее закончить.
— Так, так, это совершенно верно, — подтвердил обрадованный негр. — Я нашел гнездо и ждал, чтобы самка снесла яиц и высидела их. Потом подождал, пока птенцы подрастут немного, и принес их сюда.
Цыплят пустили в загородку. Они обрадовались свободе и принялись клевать зерна, брошенные им детьми. Мать, видимо, была еще напугана и
