колдовстве.
Акомбака не имел намерения нападать на своих белых союзников. Напротив, он хотел с помощью их знаний найти виновника смерти колдуна.
А эта неожиданная смерть была настоящей катастрофой. Племя без пиаи — это все равно что тело без души, корабль без компаса, дитя без матери. Если виновник смерти жреца не будет немедленно найден, всевозможные бедствия обрушатся на племя.
Бенуа отлично знал наречие индейцев-галиби и сразу понял, о чем просил его Акомбака. Хитрец сейчас же сообразил, какую пользу может он извлечь для себя из суеверия индейцев.
— Они сами, ребята, в страхе и ужасе, — сказал он своим. — Все идет отлично. Дело в шляпе. Нужно только слегка их разыграть, ну да за этим дело не станет.
Он медленно направился к вождю, поднял ружье, выстрелил два раза в воздух, передал затем ружье одному из своих товарищей и сказал, обращаясь к Бонне:
— Ну-ка посвисти ему, да хорошенько.
Бонне исполнил приказание со всем усердием и в течение нескольких минут услаждал присутствующих душераздирающим пронзительным свистом.
— Довольно! — остановил его величественным жестом Бенуа.
— Слушай меня, вождь, — обратился он к Акомбаке, — и вы, храбрые воины, слушайте. Я великий пиаи у белых людей. В той стране, где восходит солнце, я узнал все тайны жизни и смерти. Ничто не скрыто от моего взора ни в воздухе, ни в воде, ни в лесу. Мой глаз все видит, мое ухо все слышит. Я открою вам причину смерти вашего почтенного пиаи, мы накажем виновников преступления, я отгоню от вас все бедствия. Я все сказал. Дух отцов моих слышал мои слова.
Речь Бенуа была принята радостными криками. Стоило послушать, как напыщенно говорил авантюрист, как важно, как авторитетно держал он себя при этом.
— Веди меня, вождь, к усопшему. Пусть мои глаза увидят его черты. Пусть рука моя прикоснется к его сердцу, пусть мое дыхание отгонит от него злых духов. Пойдем!
Шествие тронулось. Вскоре шарлатаны увидели под лиственным навесом раздувшийся, лоснящийся, отвратительный труп.
Бенуа начал выделывать руками какие-то таинственные жесты, обращаясь лицом последовательно на все стороны света, потом важно поклонился, взял свой тесак и провел им но горячим углям, как бы для того, чтобы очистить его. Затем он приподнял голову мертвеца, осторожно просунул ему в рот острие тесака и слегка нажал. Распухший рот раскрылся. Бенуа заглянул в него.
— Что бы такое он проглотил? — ворчал Бенуа, рассуждая сам с собою. — Водка, конечно, отравляет, но, разумеется, не сразу. Не от нее, конечно, умер этот проклятый пиаи. Отчего бы, в самом деле?
Индейцы сидели кругом на корточках и молчали, с любопытством следя за этой странной сценой.
Бенуа, заинтересованный не меньше их, внимательно разглядывал раскрытую темную глотку покойника.
«Хоть бы мне удалось что-нибудь извлечь оттуда!» — думал он.
Он машинально прощупал пальцем пищевод и надавил изо всех сил.
О, чудо! Из горла показалось несколько капель водки, и на этой жидкости, точно на лодке, выплыла из глотки огромная гвианская оса, из породы так называемых здесь безумных мух.
Самозваному пиаи операция удалась лучше, чем честному человеку. Сам того не сознавая, он совершил поступок, который делал его в глазах индейцев чуть не божеством. Теперь была вполне понятна причина смерти колдуна. Когда он, дожидаясь своей очереди пригубить бутылку, стоял с открытым от жадности ртом, ему в рот влетела безумная муха, пиаи глотнул, муха ужалила его, горло моментально распухло, и опухоль задушила алчного индейца.
К такому заключению пришли европейцы, но такое объяснение было слишком простым для индейцев, они ни в коем случае не могли такого допустить. Для них непременно требовалось нечто из области чудес.
Протяжный крик торжества был ответом на блистательное открытие, сделанное белым пиаи, который пригласил всех подойти и взглянуть на осу, застрявшую в горле покойника.
— Отлично, все идет как по маслу, — говорил Бенуа тихо своим сообщникам, сохраняя для окружающих вдохновенный вид. — Хорошо бы сказать краснокожим, что безумную муху наслали на колдуна жители засеки. Хорошую штуку сыграл бы я тогда с Робеном. Всех их эти индейцы разнесли бы в клочья… А почему, в самом деле, не сказать? Вот была бы совершенно безопасная для меня месть… Нет, стой, Бенуа, ты совершеннейший идиот. Охота тебе заниматься такими пустяками, когда у тебя в руках гораздо более важное дело? Впрочем, мое открытие настолько замечательное, что от него простительно потерять голову.
Он помолчал несколько минут, собираясь с мыслями, и заговорил громким голосом:
— Вождь Акомбака и вы, храбрые воины, слушайте меня. Я вижу того, кто принял на себя образ безумной мухи, чтобы убить моего брата,
