Бандит вдруг вскрикнул и выругался. Разрезая мясо, он чуть не сломал нож о что-то твердое. Осторожно обрезав кругом, он вытащил из мяса желтоватый шарик, сработанный из… чистого золота.
Он слегка вздрогнул, вспомнив золотую стрелу, вонзившуюся в ляжку Бонне.
— Ты говоришь, арамихо — великие колдуны? Это для меня безразлично, но вот что важно: есть ли у них ружья?
— Не думаю, чтоб были.
— В таком случае мне бы очень хотелось знать, кто это здесь охотится на майпури огнестрельным оружием, заряжаемым золотыми нулями?
Глава VIII
— Наш краснокожий друг, кажется, немного рехнулся, — шепнул на ухо своему молодому другу Анри парижанин Андрэ.
— Да, я тоже совершенно не понимаю, отчего он так испугался, когда увидел у нас золотую посуду. Ты абсолютно верно заметил, что нам золото совсем не нужно, а вот если бы железо где-нибудь найти, это было бы хорошо. Ах, если б где-нибудь поблизости оказался рудник!
— К счастью, время еще терпит, и нам нет особой причины торопиться, — заметил Робен.
— А все-таки, какой глупый металл — это противное золото! Ни на что-то оно не годно… то ли дело — сталь.
— Как «ни на что не годно»? Все-таки при необходимости из него можно делать посуду, наконечники для стрел.
— Которые никуда не годятся в сравнении с железными: зазубриваются, гнутся… Костяные — и те лучше.
— Ты преувеличиваешь, Андрэ, — возразил Анри. — Ты возненавидел золото только за то, что здесь оно нам ни на что не нужно; до некоторой степени я тебя понимаю, но не вполне разделяю твой взгляд. Даже и в нашей дикой жизни золото приносит пользу, его можно поставить рядом с оловом, свинцом, медью. По-моему, оно даже лучше меди, потому что не окисляется.
Парижанину слова Анри показались смешными, и он засмеялся.
— Чему ты смеешься?
— Да твоему решительному приговору над золотом, которой ты так снисходительно ставишь выше меди. Послушали бы тебя твои сверстники- парижане, что бы они сказали.
— Но ведь оно не окисляется…
— Прекрасно, но если бы ты знал, дружок, какое употребление находят для него в Париже молодые хлыщи… Нет, Анри, как хочешь, а золото — препротивный металл. За один пуд железа я отдал бы десять пудов золота.
— Это верно, и в относительной оценке золота и железа мы с тобою сходимся вполне.
Госпожа Робен и ее муж с улыбкой слушали этот разговор.
— Да, дети мои, — сказала почтенная дама, — в этом вы совершенно сходитесь, и я вас одобряю. Благодаря своей энергии, своему уму вы сумели доставить себе всё необходимое для жизни, не прибегая к помощи золота, и за это вы заслуживаете большой похвалы. В пустыне, в глуши, вы сумели осуществить тот золотой век, о котором мечтали и мечтают поэты… О, если б он продолжался подольше!
— Золотой век, — повторил Андрэ. — Следовательно, это такой век, когда золото не имеет никакой цены и можно обходиться без него?! Кстати, друг мой Жак, какого ты мнения о подобном веке? Вымолви словечко, а то ты что-то приуныл и замолк, после того как увидел у нас золотой кофейник. Что с тобой сделалось?
Молодой индеец медленно поднял голову и издал тяжкий, протяжный вздох.
— Давным-давно, так давно, что даже и старики не упомнят этого времени, — начал индеец глухим голосом свой рассказ, — племя арамихо было великим и могущественным. Принадлежавшие ему засеки были многочисленны, плодородны и хорошо обработаны. Места для охоты били неистощимы.
Краснокожие люди жили в довольстве, в изобилии. Они любили своих детей и почитали старших, золота было у них много, и оно употреблялось на самые обыденные нужды. Никто не знал ему цены. Стрелу с золотым наконечником предпочитали стреле с костяным, но только потому, что такой наконечник был крепче. Золотой кувшин считался лучше тыквенного сосуда только потому, что золотой прочнее. Золотыми ножами удобнее было резать мясо, чем костяными или каменными….
Много золота было у арамихо, и были они счастливы до тех пор, покуда не пришли к ним белые люди. Эти белые точно с ума сошли, когда увидели золото. У них были стальные сабли — легкие, прочные, превосходные; были топоры, легко рубившие самые крепкие деревья, были табак, материя, жемчуг…
Все это они променяли на золото, и притом очень дешево. Первое время все шло хорошо, и прибытие белых не нанесло никакого вреда или ущерба арамихо.
Но вот белые пришли вторично, на этот раз в гораздо большем числе. С собой они принесли водку. Вождь племени первым испробовал этого адского
