— Почему же?
— Они наверняка запрятали его подальше…
— Кто «они»?
— Индейцы.
— Этот поганец был, разумеется, здесь не один.
— Куда же остальные девались?
— Спроси у вождя.
— Акомбака, к какому племени принадлежит этот мертвый индеец?
— Арамихо, — глухо произнес вождь.
— Ты его знаешь?
— Да.
— Кто его отец?
— Он был великий вождь… теперь он умер. Жена молодого индейца…
— А! У него и жена была?
— Да, дочь Панаолине… великого пиаи.
Последние слова Акомбака произнес упавшим голосом.
— Не знаешь ли ты, зачем он покрыл себя золотой пылью?
Напуганный до смерти индеец не в силах был говорить. Он отвечал только отрицательным жестом.
— Ничего мы не добьемся от этих скотов, — сказал своим товарищам раздосадованный Бенуа. — Поищем сами: золото наверняка здесь есть, нечего и сомневаться. Я догадываюсь, что здесь произошло: узнав о нашем приближении, индейцы убежали, убив этого молодца за то, что он привел нас сюда. Матье, дай-ка этим свиньям водки, чтобы они подбодрились и шли за нами.
Индейцам опять поднесли водку, и они двинулись за бандитами, которые углубились в боковые галереи.
Вдали послышался гул потока, становившийся все громче и громче по мере продвижения бандитов. Они шли осторожно, боясь свалиться в какую- нибудь яму. Однако Бенуа все-таки наткнулся на что-то твердое и упал, страшно ругаясь.
— Что я за болван! — крикнул он, вставая и очищая бороду от золотой пыли. — Где у меня глаза?.. Я и не заметил, что здесь мостовая.
— Хороша мостовая! — вскричал Бонне. — Я бы желал, чтобы везде такая была.
И он поднял с земли тяжелый металлический слиток, ярко заблестевший при свете факела.
— Золото! Настоящее золото!
Радость бандитов была безмерна. Они точно с ума посходили: начали плясать, петь; только Бенуа сохранял внешнее спокойствие и не сводил глаз с золотого самородка.
— Да, это золото, — произнес он дребезжащим голосом. — Дай-ка мне в руки… О! Конечно, золото!
— Ты вполне уверен?
— Уверен ли? Да еще бы!.. Этот самородок стоит, по крайней мере, десять тысяч франков.
Прыганье и пляска возобновились, к удивлению краснокожих, которые не понимали, что такое сделалось с их белыми союзниками.
— Надо по этому радостному случаю выпить, — заявил Тенги.
— Нет, — возразил Бенуа, — это можно потом, а теперь продолжим поиск. Когда все будет кончено, тогда уж и повеселимся как следует. Убери-ка этот слиток к себе в сумку и пойдем дальше.
— Что верно, то верно. Теперь не до выпивки, это успеется. Я от радости совсем голову потерял.
Бенуа тем временем внимательно разглядывал пол пещеры и обнаружил на нем следы босых ног.
— А мы напали-таки на след!
Он нагнулся, поднял что-то с земли и подал Тенги.
— Убери и это. Все сгодится.
То был самородок граммов на сто. Новоиспеченный кассир спрятал к себе в сумку и его.
— Тут, должно быть, уж маленькие пошли…
— Большие-то бы лучше.
— Смотри-ка, еще один.
— Замолчите вы, свиньи! — вдруг накинулся на них Бенуа. — Золото украдено… Сундук пуст…
Бандиты яростно вскрикнули.
Бенуа разбросал листья в небольшом углублении, прикрытом широкими листьями банана, и не нашел ничего. Золото, в нем хранившееся, было
