друг другу в глаза.
К восходу солнца все приготовления были закончены, и наши гвианские беглецы ждали только первых лучей, чтобы отправиться в путь. Звезды на небе меркли, и легкая опаловая полоска начинала золотить гигантские деревья.
Из хижины вышла госпожа Робен в сопровождении Агеды, которая держала в руках свечку. Жена изгнанника была в шляпе с широкими полями, в коротком платье из белой хлопковой материи и в мокасинах с подошвами из тапировой кожи.
— Идемте, — сказала она отрывистым, решительным тоном, нисколько не похожим на ее обыкновенно тихий и мягкий голос.
Робен даже попятился от удивления. Он хотел протестовать, но жена не дала ему выговорить ни слова.
— Не удерживай меня, друг мой, — сказала она, — я все равно не могу остаться, ожидание для меня еще хуже.
— Но ты подумай: где же тебе вынести такую усталость? Ведь нам придется идти все время лесом…
— Я мать. Вот увидишь, я докажу, что не слабее никого из вас.
— Останься, ради бога, не ходи. Умоляю тебя. Ведь не один у тебя Шарль… Пожалей других своих детей.
— Когда они были малы, я не колеблясь переплыла с ними океан, перенесла и бури, и жару, и долгое плавание. Проявила ли я тогда слабость хоть на минуту?
— Матушка! — сказал Эжен, подходя к матери и беря ее за руку. — Матушка, не ходи, останься! Если хочешь, мы с Эдмоном оба останемся с тобой.
Благородная женщина поняла, сколько в этом предложении было любви и самоотверженности. Она тихо покачала головой и отвечала:
— Сердце мне подсказывает, что мы его найдем, и я хочу обнять его первой. Кто из вас будет настолько жесток, что обречет меня на тоску ожидания?
Ангоссо вслушался в разговор, понял его смысл и подошел к Робену с обоими своими сыновьями.
— Ломи и Башелико сильны, как майпури, и проворны, как кариаку, — сказал он своим медленным, тягучим голосом. — Пусть мой брат Белый Тигр успокоится и позволит своей жене идти в лес. Агеда пойдет с ней; когда моя белая сестра устанет, мои сыновья понесут ее в гамаке; она может идти с ними, не подвергаясь ни опасностям, ни утомлению. Иди, сестра моя, не бойся ничего. Лесные цветы могут не бояться солнечных лучей, укрываясь в тени деревьев.
— Кэт! Кэт! — закричал повелительным голосом Анри.
— Совершенно не понимаю, чего это он вдруг испугался, — говорил тревожным голосом Робен.
— Кэт! Кэт! — позвал опять молодой человек, на этот раз более ласковым голосом.
Ягуар тихо, нерешительно полз, опустив хвост и уши. Он весь дрожал, старался спрятаться и, видимо, не желал идти впереди. Большого труда стоило его хозяину помешать ему укрыться в арьергарде.
А между тем кругом не замечалось ничего подозрительного. Беглецы шли уже целые сутки по следу Шарля, выслеженному ими с чуткостью ищеек.
Шарля похитили в километре от дома, после того как он убил орла, перья которого валялись на земле. Борьбы никакой не было. Лишь несколько поломанных ветвей и помятая трава свидетельствовали, что мальчика застигли врасплох. Затем его следы смешались с многочисленными следами индейцев, которые, очевидно, не старались их и скрыть, полагаясь, должно быть, на свою многочисленность.
Во всяком случае, теперь был установлен тот факт, что Шарль не сделался жертвой ни дикого зверя, ни змеи. Равным образом не утонул он и в трясине, не задавлен упавшим деревом и не заблудился в лесу.
Он был в плену, но жив. Хотя последствия этого таинственного похищения внушали, конечно, большое беспокойство, однако теперь у наших беглецов все же появилась надежда, и они шли все быстрее и увереннее.
Теперь весь вопрос сводился к тому, чтобы как можно скорее догнать похитителей.
Госпожа Робен, при всей своей энергии, не могла больше двигаться. Продолжай она идти еще, она бы, наверное, умерла от усталости. Поэтому Ломи и Башелико, поудобнее усадив женщину в гамак, подвешенный к длинному и прочному шесту, понесли ее на своих могучих плечах. Молодые негры оказались настолько сильными, что принятая ими на себя ноша нисколько не замедлила темпа их ходьбы, и робинзоны шли прежним скорым шагом.
Сделали привал на берегу ручейка. Отдых путникам был совершенно необходим; они устали и проголодались.
Ягуар, имея по-прежнему вид побитой собаки, робко прилег позади Анри, который был до глубины души возмущен подобной трусостью.
Поведение тигра смущало молодого человека, который никак не мог понять, что такое случилось с его Кэтом.
Казимир, как старый, опытный охотник, обшарил все вокруг, но ничего не мог выяснить. Ангоссо, к величайшей своей досаде, тоже не придумал никакого объяснения.
Тайна оставалась необъяснимой.
Что касается похищения мальчика, то все единодушно связывали его с драмой, жертвой которой едва не сделались Робен и три его сына. Всё, казалось, подтверждало это мнение, даже направление, принятое вторым отрядом, который шел до того места, где на лес обрушился ураган.
