Письма к Олафу Броку. 1916–1923

l:href="#n_387">[387] и Литв.[инова] могло ограничиться тем, о чем пишут газеты. Тут положено начало тому Принкипо[388], которое должно быть согласно заявлению Ллойд Джорджа в Лондоне. Вероятно, тут будут выработаны приемлемые (или неприемлемые) для обеих сторон условия.

Как ни тяжелы страдания тех, кто находится в когтях у большевиков, не думаю, чтобы компромисс вышел к добру. Правда, неспособность белых генералов оказалась удивительного размаха. Хотя вина этому отчасти – надежда, что «выручат союзники». Не умели эти генералы не только победить, но что еще хуже – устроить «тыл». И этим погубили свое и наше дело. Большевики остались только в лице комиссаров и кое-каких прислужников. И то, чего я боюсь, это что англичане по своей неспособности разбираться в наших делах, по своей бестактности, наделают gaffes[389] и задержат процесс исцеления.

Мне кажется, говорю это только Вам, благо цензуры уже более нет, что военный период борьбы с большевиками ныне покончен. Что нас ожидает дальше? Одному богу известно. Лишь бы послал Господь бедному народу зажить, наконец, мирно и спокойно. Не о славе, о величии нам мечтать теперь. Лишь бы раны залечить, а там дождаться такого устройства, судьба при котором если не всем, то подавляющему числу народа жилось бы легко – так, как ему за весь срок его истории никогда не пришлось еще пожить. Да будет!

Признание Биркенгейма[390] очень меня обрадовало. Подождите, надеюсь, возрожденный народ никогда не забудет не только того, что Вы сделали для него, но и всего того, что Вы пытались…

Не сомневался, что Вы откликнитесь на мысль об издательстве. Вы правы, это дело культурное… Но чтобы оно было жизнеспособно и не было объектом благотворительности, оно должно быть построено экономически правильно. В нем last and least [391] готовлю себе занятие, когда буду в состоянии оставить службу. Как бы хотелось пробраться отдохнуть к Вам! Не знаю, когда удастся. Но это непременно устрою после Нового года. В последний приезд как-то не удалось слышать [неразб. – ред.] – бог даст [неразб. – ред.] в другой раз.

Целую ручку дорогой Нины Ивановны. Вас и деток нежно обнимаю.

Весь Ваш Гулькевич

Можете ли Вы спросить по телефону Ashehoug[392] или другого, есть ли экземпляр полного издания Knut Hamsun[393]? Находится ли в нем Sult[394] и Pan[395]? Что стоит все издание, а также отдельно Pan? Простите.

68 10 XII 1919 Стокгольм

Дорогой Друг,

Спасибо за милое письмо от 6 сего месяца и приложенные к нему иероглифы Хефдинга [396], которые не смог расшифровать. Какой ужасный почерк. Смысл, думаю, что понял, но отдельные слова остались загадкою.

Ввиду всего испытанного думаю, что нужно запастись терпением и ждать. Авось Господь и умилостивится.

Доверительно

: Мне писали из Копенгагена, что Литвинов [397] переслал в Лондон условия мира и что Великобританский Посланник Marling[398], находившийся в Лондоне, вернулся в Копенгаген (т. е., к месту своего служения) и привез ответ своего Правительства: первое условие – созыв учредительного собрания при полной гарантии свободы выборов. Что будут делать большевики? В Копенгагене полагают, что они откажут. Я же убежден, что если положение их так плохо, как мы думаем, то они примут с радостью и обеспечат себе, если не почетный, то, по крайней мере, безопасный выход из тупика. А это для них – все. Увидим.

За присылку объявления Gyldendal’я[399] большое спасибо. Профессор уверяет меня, что мне не следует беспокоить Вас, и что книги я здесь найду. Посмотрим, а то буду Вас тревожить согласно ласковому разрешению.

Здоровье мое лучше. Попробовал выйти и чувствую себя бодрее. Крепко обнимаю всех и целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Всегда Ваш Гулькевич

Относительно издательства переписываюсь с Гессеном[400]. Как только выльется план в нечто положительное, буду держать Вас в курсе.

69 17 XII 1919 Стокгольм

Дорогой,

На письмо от 15 сего месяца

1) Мережковский[401] в июле сего года был еще в Петрограде и работал (т. е., добывал себе возможность есть и жить) в каком-то ученом учреждении: архиве или какой-то комиссии. Снестись с ним нет никакой возможности.