Письма к Олафу Броку. 1916–1923

О моем письме Нансену известно только Чупрову и Вам, от которых ничего не могу (также привычка) скрывать. Но очень прошу ни Нансену, ни кому-либо в Христиании о моем действии не говорить.

Не переживаю никаких волнений. Если Нансен почему-либо ответит, что вопрос еще не решен и т. п. – то я не буду о том плакаться, ибо привык к весьма однообразной, тихой Дрезденской жизни. Есть кое-что в моем существовании, что меня не устраивает – сожительство с чужими людьми в квартире. Но и к этому, надеюсь, привыкну. Зато музыки, и совершенно первоклассной, здесь вдоволь. Можно слушать самые необычайные вещи чуть ли не каждый день.

Не помню, благодарил ли Вас за Вашу статью на основании брошюрки Каутского?[611] Она была превосходна и, уверен, весьма полезна для норвежских читателей. За интервью Горького[612] с Судло[613] также спасибо: интересно!

Обнимаю нежно Вас и деток. Целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Ваш всем сердцем Гулькевич

106 4 XI 1921 Dresden A 16 Furstenstr., 81-I

Дорогой,

Спасибо за милое доброе письмо и открытку от 28 сего месяца, полученные вчера. Вчера же распорядился переводом на Ваше имя для Гейнце[614] – 1 000 кр.[он]. Я не помнил, в какой валюте они были обещаны, но Чупров нашел у себя мое письмо, в котором я передавал ему мою беседу с Г.[ейнце] и обязательство к имеющимся у Г.[ейнце] 4 тыс. кр.[он] прибавить еще одну тысячу. Видимо, речь шла о норвежской валюте. Если бы тут произошла ошибка с моей стороны, прошу только черкнуть, и я немедленно исправлю ошибку.

А. А.[615] низко кланяется и благодарит за 40 kilogr.[am][616]!

Интересно то, что Ив.[ан] [неразб. – ред.] и Ланге[617] сообщают о [обрыв письма; продолжение на новом листе – ред.] Нансене. Если бы я знал, что его раздражение достигло такого апогея – я постеснялся бы писать ему. Но теперь [неразб. – ред.] да уже сделана…

Вопрос о паспортах разрешается «комиссарством» Нансена по защите Русских беженцев. Нужно будет (и это будет главная моя забота, если бы не дай бог чаша эта меня не миновала), прежде всего, урегулировать личный статус беженцев и восстановить их права по передвижению по Европе…

Кажется, в данную минуту нет более, чего сказать. Целую ручки дорогой Нины Ивановны, а Вас и деток горячо обнимаю.

Всегда Ваш Гулькевич

Савич[618] написал «ножно» [так в тексте – ред.] из Берлина, но не имел времени заглянуть.

107 8 XI 1921 Dresden A 16 Furstenstr. 81-I

Дорогой,

Спасибо за дорогие строки от 3 сего месяца, полученные одновременно с письмом Н[ансена] [619] от 4 сего месяца из Женевы[620]. Но прежде оговорка: прошу всегда говорить все, что меня касается, Нине Ивановне. Я никогда не отделял ее в моих помыслах.

Н.[ансен] пишет (правописание сохраняю его):

«Netop kommet tilbake hit fra noen dages opholl i Rom, finder jeg Deres elskv?rdige brev og skynter mig straks med a takke Dem og si at det var ingen jeg heller kunde onske a ha til radgiver som representant for de russ: flyktninger enn Dem. Men dette vil De nok lett forsta uten at jeg sier det, og jeg tror nok vi skulde ha let for a komme overens.

Imidlertid ma jeg oplyse at jeg ikke kjenner noe til hvad det her handler om, og hvilke planer det er pa tale i de russ; kredse i Paris & Genf.

Jeg er vidende om at Russerne har engang forlangt at jeg skulde utnevne en av dem valgt representant som medlem av mit bura; men jeg matte meddele dem at det ikke lot seg gjore blant annet av den grunn at Nationernes Forbundes Rad hadde bestemt at ingen Russer matte ansettes i min stab i byraet. Derimot meddelte jeg dem at jeg selvsagt vilde v?re meget taknemlig for a kunne motta alle v?rdifulle meddelelser fra deres representanter, liksom jeg ogsa gjerne vilde radfore mig med dem nar det matte gjelde viktige sporsmal.

Jeg vet ikke om det muligens skulde v?re som en sadan representant for de russ: flyktn: at M. de Giers og hans kreds har tenkt pa Dem – og at de som sadan representant skulde ha i opdrag a bista mig med rad og meddele mig alle nyttige oplysninger. Jeg kan i sa fald bare si at de efter min opfatning

umulig kunde treffes noe bedre valg enn Dem

[выделено автором – ред.].

I det hele ma jeg si at jeg vilde anse det for en stor lykke for mig og det hele foretagende a kunne ha Deres hjelp og kunne radfore mig med Dem;