Встреча была для обоих долгожданной и радостной. Они крепко обнялись от чего у Бороды, как всегда выступили слёзы.
— Ты где столько времени пропадал после малолетки? — спросил Беда.
— На каменном карьере был, вместе с Балтой. Он шесть лет получил за разбой вместе с Калиной. У них следствие около года шло. Помимо кассира на них накопали похищение дорогих реактивов из НИИ. Им там чуть шпионаж не приписали. Калине, правда, не поскупились, — вкатали до отказа, пятнадцать лет. Но ему повезло, он попал на пятую зону. Её заботливо опекает твой родственник Захар.
— Я знаю об этом, — и давно уже, но он и нас не забывает.
В секции объявили команду на ужин.
— На ужин пойдём? — спросил Борода.
— Нет, конечно, — сказал Беда, — меня лично воротит от столовской баланды, — и он извлёк из кармана шпроты. — Это вам не кильки в томате, а натуральные латвийские шпроты, от которых во рту праздник происходит.
— Ты и кильки нехило молотишь, — заметил Лука, — а приезд Юркин надо отметить.
— Нет вопросов, — ответил Беда, укладывая банки в тумбочку.
…Позже, в секции собралось множество близких ребят, кто хорошо знал Юрку по колонии.
— Беда с тебя причитается, — сказал Спирька, — друга давнего встретил, и Лука тоже пускай не тихарит, а выставляет четверть. Праздник мальчишке надо устроить. Сразу видать, что он свой.
— Сумерек не будем ждать. Сейчас у нас всё срастётся, — пообещал Беда. — Ты, Юрка, водку будешь пить? — спросил он.
— Не знаю, я первый день, как — бы, не влететь с ней.
— Не бойся, здесь мы употребляем её часто, никто из нас не попался.
— Тогда буду, — быстро согласился он.
— Лука, у нас здесь, что есть из горючего? — спросил Беда.
— Литр перцовки.
— Давай, тащи сюда?
Беда вслух начал считать людей, — один, два, три, — закончил на счёте семь. Семь человек. Одна бутылка на три с половиной человека.
Он мысленно посчитал:
— По сто сорок граммов на рыло, мало будет? — спросил он у всех.
— Конечно, маловато, — ухмыльнулся Зуб, — только губы помазать.
Лука принёс выпивку, Спирька заточкой открыл, все шпроты, которые были в тумбочке. А Беда в это время сходил к Швырку и сказал, чтобы он спустился вниз и взял бутылку водки.
К отбою опустошили всё спиртное, не зная, что у Беды были припрятаны ещё три бутылки водки.
— Кто после отбоя со мной ещё пойдёт пить? — спросил Беда.
— Куда? — поинтересовался Витёк.
— Вниз.
Низ всегда подразумевался цех шлифовки.
Согласились все.
— А картошку жарить будете? — спросил Спирька.
— Надо? — сейчас, скажем, поджарят, — пообещал Беда.
После отбоя, по два человека выходили из секции и шли вниз. По цеху расползался вкусный запах жареной картошки.
Все уселись в закутке, где находились бочки со смазочным материалом. Эти бочки служили столом. На них появились ранние свежие помидоры и огурцы. Пригласили выпить и двух парней, которые жарили картошку, Маклая и Харю. Они работали в этом цеху и жили в одной секции с Лукой.
«Беду, как перевели на другую работу, он перебрался в секцию к Африкану».
Когда противень с картошкой был готов, Беда разлил спиртное по кружкам. Выпив всё, и почистив противень с картошкой, начали громко разговаривать, забыв про бдительность. Всем было хорошо, кроме Луки. Он постоянно бегал в туалет.
— Выпили мы на деньги Узкоплёнчатого, за своё здоровье, — торжественно объявил всем Беда, — крутанули мы его сегодня со Швырком.
— За мордобитие сегодняшнее? — спросил Спирька.
— За него.
— А чего мне не сказали, я бы ему кое — что напомнил. Содрали бы больше, — пожалел он.
— А кто знал, — у нас всё получилось спонтанно. Зашли после обеда в бытовку, а у него полный сейф водки.
— А водку эту он получил за шифер, — объяснял Спирька, — который он при помощи Уксуса и водителя с нашей будки продал на сторону. Это я точно знаю. Если бы Кузьмич узнал про это, он бы жаловаться не стал, а просто набил бы морду Бахтияру, а Уксуса вообще бы прибил.
