держать такие рапорта. Ты вникни, что сам написал такую белиберду, и думаешь, я с ней пойду к начальнику колонии выписывать ему изолятор?
Моисеев взял рапорт в руки написанный Мирзой и прочитал:
«Беда 15 ноября ходил по объекту в не зашнурованных ботинках и грыз яблоки».
— Я тебя спрашиваю, что это за рапорт? — Чего он здесь нарушил?
— Изюмина вопроса здесь в том, где он яблоки достал? — заговорщицки сообщил Мирза.
— Вот узнаешь, где он берёт яблоки, тогда приходи с рапортом, — ответил ему Кум.
…Этим ответом Моисеев отучил Мирзу писать мелочь не только в адрес Беды, но и на других заключённых. Вскоре Моисеев сообщил, что Лука вновь осуждён на два года, за драку. Беде часто писал дядька Иван и многие новости он знал от него и матери. Захар про Беду тоже не забывал и только из — за него этой зоне Минин уделял особое внимание. Один раз Минин приехал на объект с Максимом и Арбузом, из — за чего среди заключённых прошёлся перепуганный ропот. Узкий круг людей только знали, что Минин родственник Беды. И все подумали, что если приехал вор в законе, то жди новых циркуляров по вопросам дальнейшей жизни на зоне.
Как — то в воскресный день Моисеев встретил Беду и Бороду гулявших на плацу.
— Ну, что братья по несчастью гуляете. Водку не пьёте больше, на яблоки переключились? Правильно делаете, витамины полезнее, чем горькая, — сказал он.
— А мы её и не пили? — ответил Беда.
— А как же в моё отсутствие, вся ваша шатия — братья загремела в изолятор за коллективную пьянку?
— Это не пьянка была, а процедура по уничтожению токсинов в организме, — пошутил Беда.
— Я знаю, что язык у тебя острый, но если ещё раз с пьянкой попадётесь, пеняйте сами на себя. Вам что в лес захотелось? — Не советую. Я там недавно был на семинаре, и скажу, что не в восторге от той колонии. Здесь в основном собрали молодых здоровых парней, с разницей в возрасте десять лет. У нас нет инвалидного отряда. А это говорит о том, что работа у всех здесь одинаковая и воруешь здесь только ты Сергей и Зуб.
И администрация осведомлена об этом хорошо, но закрывает, на это глаза. Потому что с твоим появлением на зоне, прекратились драки и громкие разборки.
— Это почему я ворую? Я работаю по силе своих возможностей. Когда надо мастерок или кисточку малярную всегда беру в руки, хотя это не моя прямая обязанность.
— А какая у тебя прямая обязанность?
— Я учётчик, произвожу замеры выполненной работы.
— Ты меня давай не смеши? — Учётчик мне нашёлся. Ты только подогревы можешь учитывать и распределять, забирая себе львиную долю. Ты что думаешь, мы ничего не знаем здесь. Всё мы знаем.
— И ты друг ситный, — обратился кум к Юрке, — я о тебе был лучшего мнения. Почти год на каменном карьере просидел, после малолетки и ума не набрался. Радоваться надо, что на такую зону попал. Я с матерью диалоги веду, чтобы у тебя опора на свободе была прочная. Она и пить ради тебя завязала. Ну, это ладно. Всё это дела минувших дней. Ты Беда готовь себя к свободе, она у тебя может вынырнуть в любое время. Ходатайствуют за тебя. Друга вашего Спирьку, только сейчас ознакомили с помиловкой.
Услышав такую новость, они заспешили в корпус. Спирька находился у себя в секции и перебирал письма своих заочных любовниц. Что не нужно он рвал. Сидевший рядом с ним на стуле Зуб складывал клочки в пакет.
— Всё, прощаюсь с ненужным хламом. Буду теперь любить натурально.
— Тебя встречать, кто приедет? — спросил Юрка.
— Я что маленький, сам не доберусь. Семьдесят километров и я дома. А там гостей будет полный дом. Заразу свою, провожу из дома. Соберу ей потёртый чемодан, что стоит у меня без ручки, пускай верёвкой его перетягивает, и выведу её за белые ручки на Сибирскую дорогу, пускай счастья себе там ищет.
— Спирька, пока ты здесь она детей твоих воспитывала. Они привыкли к ней. Тебе посылки регулярно высылала, а ты её, как декабристку, в Сибирь хочешь отправить, — сказал Беда.
— Ты всегда говоришь про горькое молоко, я понял, что ты прятал под этим словом.
Я его здесь вволю напился, здоровье потерял. Сорок лет прожил, не знал, кто такой дядя милиционер, — вздохнул глубоко Спирька.
— А сейчас знаешь? — спросил Зуб.
— Знаю прекрасно. Милиционер происходит от слова милый, а полицейский от слова Полкан, только наши родные милиционеры хуже любого Полкана. Зачем меня лишили свободы, путём не разобравшись. Буду жить теперь спокойно: лес, рыбалка и ничего лишнего. Бабу себе найду с толстой попкой. Говорят у них вся доброта, в ней хранится.
— А ту, которая тебе деликатесы и поцелуи через забор кидала, навестишь? — спросил Зуб.
— Её я обязательно отблагодарю, — твёрдо заявил он.
