алкоголика Ченаски все; они не только разрушают жизнь, они создают характер. Да, характер, ибо у бухарика тоже есть характер и своя уверенность в правоте. Я алкаш – этим и интересен.
Стив не пишет, как Буковский, стихов или романов, но бухает не меньше, чем Чарльз. Стив был боксером, а Чарльз – писателем. Какая разница, кто заливает себе в желудок алкоголь? Это медленное и добровольное «отключение» от жизни. Словно выдернув из розетки подзаряженную батарейку, ты знаешь, что запаса ее энергии хватит на некоторое время. На сколько?
На этот вопрос тебе никто не ответит. Потому и становится бухло самым важным, что может быть в твоей жизни, оно «отключает» тебя, то есть поддерживает такое твое состояние, в котором тебе хочется побыть как можно дольше.
Бокс помог Стиву войти в Юнион-сквер и завоевать здесь авторитет. Побив какого-то мексиканца, а позднее и чувака с Ямайки, Стив, как его называют американские дружки, сразу же проторил себе дорожку среди кустов и цветов Юнион-сквера. Его даже подозревали в убийстве, когда нашли мертвого избитого наркомана, тогда забрали в 13-е отделение и продержали трое суток. Пока экспертиза не подтвердила, что смерть этого несчастного наступила за несколько часов до того, как кто-то отдубасил покойника. Возможно, это были дружки, которым казалось, что таким образом они приведут в чувство «отключившегося» кореша. Стив отпирался, и на третьи сутки полицейские снова привезли его в Юнион-сквер, перед тем покормив в Макдоналдсе.
Лето Стив преимущественно проводит здесь, в Юнион-сквере (это его летняя резиденция). Тут его все знают, тут шумно, знакомые фермеры подсовывают овощи и фрукты, полукриминальный элемент угощает сигаретами, живописцы делятся пятью-десятью долларами, поэтому в Бронкс, в квартиру, которую ему выделил город и которую он делит с наркоманом Дэвидом, Стив не торопится. Все устраивает Стива. Его сосед приводит подружку несколько раз в неделю, но не мешает Стиву медитировать со своими подружками-бутылками. Общение получается спонтанным, так как ни один из них не знает, как сложится его распорядок дня с утра до вечера, точнее, кто из них раньше соскочит с дистанции: он, Стив, алконавт, или его сосед, наркоман Дэвид.
С первыми холодными ночами, примерно от ноября до весны, Стив и Дэвид делят свое жилье и делятся временем. Стив научился понимать соседа (ну, несколько английских слов и идиом он выучил). Дэвиду такая неразговорчивость Стива вполне подходит, поскольку Дэвид не всегда может ворочать как следует языком, прояснить свое сознание и вспомнить нужные слова. Стив и Дэвид в основном молчат, каждый занимаясь любимым делом: соответственно, бухлом и «травкой».
Дэвид – действительно клевый чувак (так считает Стив), потому что однажды, когда в припадке ненависти Дэвид вышвырнул за дверь очередную свою подружку, провожая ее словами
Дэвид, убежден Стив, еще и надежный друг. Именно Дэвид взял всю вину на себя, когда они сожгли свою общую кухню. Кто-то из них забыл выключить газ, и до утра дым заполнил всю квартиру, сработала сигнализация. Пожарные, выломав двери, очень удивили Стива и Дэвида, которые краем сознания уловили, что в их жилище кто-то заливает кухню из брандспойтов. Тогда Дэвид накинулся на пожарника, но получил затрещину, а Стив, заступаясь за своего дружбана, набросился на другого пожарного и сбил его с ног.
Суд, который состоялся между Пожарным департаментом Бронкса и двумя жителями этого района – Стивом и Дэвидом, выяснив ситуацию, вынес справедливый приговор: поскольку была зима, то выселять этих двух чуваков за нападение на пожарных во время тушения не решились, а обязали их к принудительным работам – подметанию бронксовских улиц.
Стив, который в Америку приехал, по-своему завидовал Дэвиду, который, соответственно, никуда не приезжал, а родился тут, в южном Бронксе, сорок шесть лет назад. Стив однажды видел карточку социальной помощи Дэвида (на ней были указаны дата и место рождения). Но не это важно, размышлял Стив, – с Дэвидом неплохо жить вместе, хоть он и наркоман, а их Стив не выносил. Даже в Юнион-сквере старался держаться особняком, близко к себе наркоманов не подпускать – сладковатый запах марихуаны вызывал у него отвращение, да и вообще не понимал он этих местных американцев. Он, Стив, – другое дело, ведь он приехал в Нью-Йорк в результате фиктивного брака, устроенного львовской фирмой, благодаря которой он выиграл грин-карту. Фиктивная супруга улетела из Нью-Йорка в Атланту, – и Стив даже не успел оформить с ней развод, так как разыскать ее за полгода так и не сумел, а потом забыл о ней. Тогда, в начале своей нью-йоркской жизни, он осознал, что боксерской карьеры тут уже не сделаешь (ну не то что карьеры, даже держать полотенце для облитого потом и кровью боксера не позволят). Сначала Стив думал тренировать юных боксеров, но с этим тоже не везло – и первые свои дни и месяцы он строил Нью-Йорк, нося вместе с мексиканцами кирпичи и раствор в строительной компании еврея из Одессы, который набирал для своего бизнеса новых эмигрантов и нелегальный элемент. Стив поселился на Боро-парке, и каждое утро, даже в субботу, его подбирал минивэн, в кабине которого уже дремали мексиканцы.
Мексиканцы все время говорили о футболе.
Стив испанского языка, на котором те беспрерывно общались, конечно, не знал, точно так же он не смыслил ничего и в английском, но слово
На каком-то телевизионном канале, на бензозаправке, где водитель минивэна со Стивом и мексиканцами останавливался, чтобы заправить
