больше, чем пассажиров. Похоже, аэропорт – это небольшой аттракцион, запасной выход в другой мир, коридор между средневековьем и современностью.
Такси и рикши ждут потенциальных клиентов. Нас подбирает машина неизвестной мне модели. По пути полумрак сопровождает нас до самого города. Попадаются автомобили и мотоциклисты. По краям – ночные магазинчики с продавцами-хозяевами, продающими свой товар. В свет фар нашей машины то и дело попадают неизвестно куда идущие мужчины и подростки.
Приехали в гостиницу. Номер выглядит на первый взгляд неплохо, но меня постоянно преследует запах кокосового масла и пряностей. Меньше чем через час пришел Тахом Раджеван – малаямский поэт и организатор фестиваля, принес программку и сказал, что завтра эту программку отпечатают на английском языке. Поговорили о том о сем, и я заверил его, что все прекрасно.
Проснулся где-то в четыре утра, с того часа и не спится. Из окон отеля виден пальмовый сад, какие-то здания, небо затянуто дождевыми облаками, около семи пошел дождь. Ночью кричат какие-то птицы, в шесть стали сигналить автомобили и мотоциклы. Вот и начался керальский день. Сегодня – официальное открытие и первые чтения.
Телевидение сообщает о кризисе на биржах, связанном с ценами на нефть, которая подскочила до максимального уровня: 96 баксов за баррель.
Перед открытием фестиваля снова пошел сильный дождь.
Нас, участников, привезли туда, где будут проходить чтения. Как выяснилось, это большой шатер, внутри которого установлено несколько больших вентиляторов, все равно не спасающих от жары. Перед входом в павильоны Международной книжной ярмарки, в рамках которой и проводится Международный литературный фестиваль, нас встречают местной музыкой: несколько труб в виде спортивных луков и бубны мридангам. Мелодия настолько специфическая, что трудно уловить ее структуру. Коричневые торсы, словно греческие колоннады, образуют живой коридор из звучащих тел.
Все началось выступлением местной элиты, сидевшей в национальных костюмах и сандалиях. Длинные речи, много фотографов и кинокамер, представителей газет и телеканалов.
Объявили начало поэтических чтений.
Перед тем я просмотрел специально изданную к событию антологию участников фестиваля (в которой поместили, помимо прочего, несколько моих стихотворений в переводе на малаямский). Мое выступление было первым. Прочитав по-украински «Нитку» и еще несколько стихотворений в переводе на английский и сорвав аплодисменты и белозубые улыбки, я заметил, что слушать наши стихи пришли исключительно мужчины. Не обошлось и без курьеза. После чтения той же «Нитки» малаямский коллега, возможно, что-то напутал и прочитал по-малаямски «Гертруду Стайн». Но все равно аплодисменты были, а после чтения подходили присутствующие и расспрашивали про Гертруду, Америку и Украину.
Город Каликат – это прежде всего потоки уличного движения, которое описать просто невозможно (поскольку никаких правил, по-моему, у индусов не существует). Единственное, чего они придерживаются, – это правосторонняя езда. Рикша (я неоднократно пользовался этим видом транспорта как самым удобным и, в принципе, недорогим) шмыгал между снующими непрерывно мотоциклами, автомобилями, автобусами и пешеходами, как ненормальный. Это тоже было поэзией. (Какое же нужно иметь чувство дистанции и скорости, чтобы в этих потоках прошмыгивать без проблем!)
Вечером польский поэт Тадеуш Домровский вместе с индийской поэтессой Наврикат Соди из Дели пришли ко мне в номер, и мы пили пиво, которое они принесли, и говорили про Индию, цивилизацию, поэзию и фестиваль. Индийская поэтесса – довольно современная девушка (курит, как впоследствии выяснилось, и легкие наркотики). Одно время жила в Лондоне и соглашается, что индийская литература преимущественно ностальгическая, мифологическая. Поведала, что в Индии начался экономический бум, и все думают о деньгах и способах их приумножения.
И в самом деле, если окинуть взглядом улицы Каликата, то налицо контрасты, грязь и стихийные рынки. Там и тут продавцы еды, которую здесь готовят на свежем воздухе, сапожники, сидящие под навесом халабуды, дорогие арабские магазины, торгующие золотом и украшениями, изысканным текстилем, современной бытовой техникой, и интернет-кафе. Складывается впечатление, будто Средневековье не исчезло и каким-то чудесным способом соприкасается с современной жизнью.
А может, это современность проникла в Средневековье?
Ночной город и его жизнь: одинокие фонари освещают магазины, работающие и за полночь. Огромные рекламные щиты в свете юпитеров, с которых на это бурление керальской жизни смотрят респектабельные красотки и самодовольные мужчины, рекламирующие то джинсы, то мобильные телефоны. И если говорить о буме, то явно наблюдается бум телефонизации.
Снова задождило.
Один из местных жителей на мой вопрос, в чем причина, сезон дождей ведь закончился, ответил: потепление. Мы стояли на первом этаже черного входа в гостиницу и смотрели на дождь. Это была боковая улица, и лишь одинокий мотоциклист изредка проезжал, огибая свежие лужи. На противоположной стороне улицы начинало оживать одноэтажное здание: открывались окна, дети заполняли классные комнаты – это школа. В этом зеленом дожде она также выглядела зеленой.
Все индийские телеканалы передают и комментируют самую последнюю новость из Пакистана: чрезвычайное положение, введенное президентом Мушаррафом, и аресты среди оппозиции.
Вместе с Тадеушем прошлись по городу.
