укрытия и вас не прикрывают мечники. Впрочем, что-то я углубился в военную тематику, давайте оставим эту тему. Надеюсь, что в этом отношение он вам не понадобиться. Но вы можете использовать его на охоте. Если вы когда-нибудь окажетесь в предместьях Герона, я покажу вам настоящую охоту. У нас там прекрасные охотничьи угодья. В мое последнее пребывание в фамильном имении, я подстрелил вот таким вот оружием, прекрасного оленя. Вы должны были видеть этого красавца.
– И не смотря на то что он, по вашим словам, был прекрасен, вы его убили?
Мы с бароном одновременно повернули головы в сторону входа. Леди Габриэла оглядела комнату. В одной руке она держала зажженную свечу, в другой небольшой пузырек из темного стекла.
– Это жизнь леди, – ответил барон. – Есть хищник и есть жертва. Пусть даже эта жертва и прекрасна. В смерти тоже есть своя особая прелесть.
– Вы меня удивляете Фольк, – леди сделала пару шагов, входя внутрь и протянула свечу барону. – Подержите. В смерти нет ничего прекрасного и вы как никто другой должны это знать. Мы все в нашей жизни кого-то потеряли и все пережили боль утраты. Разве в смерти ваших близких было что-то прекрасное? Нет! Смерть – это забвение, тлен и боль.
– Но это совсем другое! – воскликнул барон, перекладывая отданную ему свечу в левую руку. – Смерть близкого человека и…
– Нет барон! Смерть одна. Да у нее много проявлений и вариаций, но она равна для всех. Бедное животное стало жертвой чьих-то забав и умерло веселья ради. И ему уже все равно считаете ли вы его прекрасным или нет. Для Черного герцогства мы те же звери, которых они рады загнать, но отнюдь не прекрасные.
Смущенный барон молчал, уставившись взглядом в пол. Ему нечего было ответить на слова леди. Габриэла укоризненно посмотрела на меня.
– А теперь вы! – она приложила ладонь к моему лбу. – Горячий, но не все так плохо. Выпейте это, оно поможет снять жар и облегчит головную боль.
Она откупорила крышечку флакона из темного стекла и протянула его мне. Я, отложив в сторону шкатулку и арбалет, принял флакон из ее рук.
– Пейте! – настойчиво сказала она.
Я поднес флакон к губам. От него сильно пахло травами. Я выпил и по горлу разлилась отвратительная горечь.
– Почему все эти настойки такие противные на вкус. – сказал я, проглотив остатки.
– Чтобы такие как вы не забывали о важности своевременного лечения. Скажите маглур, а вы знали, что терпеть головные боли крайне противопоказано? Тем более вам с вашими то ранениями. Можете не отвечать, вас это все равно не оправдывает. Я же ясно говорила вам по поводу вашего самочувствия. Если вам нехорошо вы должны сразу же обращаться ко мне. Почему вы не остановили повозку? Да и еще и втянули в это девочку? Теперь я дала ей указание вас не слушать. А пока она наказана!
– Леди я думаю, что вам не стоит ее… – попытался вступиться я за Мари, но Габриэла лишь отмахнулась.
– Мне все равно что вы там думаете, – сказала она. – Ложитесь, вам надо отдохнуть. Лекарство вдвойне эффективно во время сна. Пойдемте барон, не будем ему мешать.
Она быстро развернулась на каблуках и, потянув барона за руку, покинула комнату. Барон лишь смущенно пожал плечами. Выходя он затворил за собой дверь. Я остался один. Голова сильно болела. От выпитой настойки меня замутило еще сильнее. Я спрятал арбалет обратно в шкатулку и лег. Надо было отдохнуть, ведь впереди было еще много дней пути.
Глава 11. В пути
Последующие дни слились в бесконечную тряску по ухабам основного тракта на Сагевар. Головные боли продолжали мучить меня, принося беспорядочные отрывистые сны, порой размывавшие грань между сном и явью. Я часто бредил и Мари в таких случаях давала мне горькую настойку, которую ей в свою очередь каждый вечер выдавала леди Габриэла, сопровождая все это своими четкими указаниями. Вообще-то леди хотела ехать в повозке со мной и лично наблюдать за моим состоянием, но лорд
