не скажешь о её привычке разговаривать с Милой Гранчар, игнорируя остальных. Довольно странно было то, что Манджукич при всей своей конфликтности демонстрирует незаурядные познания, быстро схватывает материал и при желании может даже потеснить Симону. Она внимательно следила за собой и постоянно на переменах таращилась в карманное двустворчатое зеркальце. Хорватка казалась настоящей барахольщицей, чего только не было в её сумке… Все мелкие побрякушки она складывала в деревянный портсигар. Сперва увидев у неё столь необычный для дамочек атрибут, я подумала, что она тайком курит, иначе зачем ей вдобавок ещё и позолоченная зажигалка?
– Ты прямо как ворона, – говорила я, оценив, сколько блестящих вещиц Сара носит с собой.
– Знаю, – без тени смущения ответила Манджукич.
Но была в ней и другая, не самая приятная особенность – Сара говорила громко, на повышенных тонах, при этом нередко перебивала собеседника. Видно было, что Манджукич считает такое поведение абсолютной нормой, и оттого нисколько не смущается, что кричит. К ней я немного привыкла, потому и отношения между нами были обычными, как у соседок по парте.
Она старалась перехватить лидерство, что нравилось далеко не всем. Начинала она с того, что подминала под себя тех, в ком чувствовала слабину. Ведя себя подчёркнуто дружелюбно, она быстро получал влияние над слабохарактерными и забитыми ученицами. Неудивительно, что Мила Гранчар и Симона Кауффельдт привлекли её внимание в первую очередь. Разумеется, Хильде Майер такое не нравилось и однажды она насмешливо заметила, что Сара «тянется к блохастым».
– На себя посмотри, мартышка безмозглая, – огрызнулась Манджукич.
– Как ты меня назвала?! – мгновенно вспыхнула Хильда, на что хорватка насмешливо ответила:
– Я не зоолог, в приматах разбираться не обязана.
Ох, зря она это сказала! Хильда, не стерпев обиды, накинулась на Сару, как кошка на мышь. Одноклассницы даже расступились, опасаясь ненароком пострадать. Манджукич, однако, была не робкого десятка и вскоре сумела удачно приложить Хильду об дверь. Тотчас одноклассницы бросились их разнимать. Сару еле-еле оттащили от Хильды. При этом Манджукич продолжала шипеть:
– Я тебе шею сверну, поняла?!
Однако вырваться из-под опеки Хельги Мильке не могла. Несколько успокоившись, она вновь села за парту рядом со мной и, приложив к разбитому носу платок, пробормотала:
– Не класс, а какой-то цирк уродов. Что ж это, она всех новеньких задирает?
– И не только, – всё так же тихо ответила я.
– Одна всех затерроризировала? – ещё больше удивлялась Сара.
– Да нет – с ней ещё Кюрст и Нойманн. Задирают не всех, нет…
– А… – Сара кивнула в сторону Хельги. – Эту милую «крошку», наверное, не трогают, да? Неудивительно – она бы мне двумя пальцами шею сломала.
Сара спрятала платок и стала собирать в хвост растрёпанные волосы. К моему удивлению, я быстро прониклась доверием к Саре. Однако, помня печальный опыт общения с Эстер, дала себе слово не встревать ни в какие авантюры. Кроме того, я предупредила Сару, что Келлер, в случае чего, запросто сдаст всех нас, оставшись «чистенькой».
– Вот как? Ну ничего, пусть только попробует, – боевито отвечала Сара.
При этом я заметила, что Сара при резких звуках рефлекторно наклоняет голову вперёд. Создавалось впечатление, что её специально выдрессировали, как собаку. Впрочем, Сара и здесь продемонстрировала свою необычайную открытость.
– У меня дома никогда не бывает тихо, – говорила Манджукич. – То Ненад кричит, то мать, то родители так увлечённо трещат, что попробуй докричись. Мама у меня просто фурия какая-то – может наорать так, что кожу стянет. Она вообще очень крикливая. И на подзатыльники в запале щедрая. И отец туда же.
Кажется, теперь я понимаю, почему Сара так себя ведёт – она каждый день наблюдала подобные картины дома и воспринимала это, как общепринятые нормы. Но мне почему-то не верилось, что её мама действительно такая вспыльчивая. Может, Сара преувеличивает, а то и вовсе наговаривает на свою мать. Впрочем, недаром говорят, что человек сам продукт своего окружения. Подтверждение я не раз видела на примере Милы Гранчар, или даже нашей Ингрид, которая после того омерзительного случая с портретом и перемыванием костей будто охладела ко всем нам. Немудрено учителю, знающему о жестокости детей друг к другу самому зачерстветь.
После уроков мы с Сарой, разговорившись, пошли вместе, благо нам было по пути. Дом Манджукичей располагался на окраине. Отсюда до нашей гимназии идти полчаса, не меньше.
– А зайди на огонёк, – предложила Сара. – Покажу тебе наш домашний зоопарк.
– Э… Как бы тебе сказать? Это же получается, я незваная гостья…
– Чушь! – отрезала хорватка. – У нас на родине в гости можно и без повода прийти.
Заверения Сары успокоили меня и я смело зашагала в дом Манджукичей. Встреченная громким лаем собаки, я быстро прошла по маленькой мощёной
