Каждый жертвовал, сколько мог. Я тоже отдала Симоне монетку, как и остальные. Наконец, когда дошла очередь до Сары, та развела руками:
– Извини, подруга, но у меня туго с денежками.
– Что, совсем нет? – участливо спросила Симона.
– Ну… – глазки Сары забегали, а она, покопавшись для виду в своём кошельке, извлекла оттуда драненький геллер. – Это всё, что могу, честно.
– Ничего страшного, Сара, в конце концов, ты тоже поучаствовала в складчине.
– В лучшие времена дам больше, – напомнила хорватка, отдавая монетку.
Вот ведь лиса! Буквально этим утром я видела, как она перебирала монетки в своём кошельке, а ведь там были деньги достоинством куда большим, чем этот дрянной пятак. Похоже, Манджукич не жалует новый класс, и стремится дистанцироваться от него, предпочитая ограничить круг общения мной и Милой, изредка – Эстер и Симоной, которые ей интересны разве что как источник мелких услуг. Некоторые учителя уже называли нас троих «волчата», и похоже, были недалеки от истины – мы действительно фактически игнорировали остальных, а в Саре я нашла родственную душу, только в отличие от меня она всегда давала своим обидчикам жёсткий отпор.
Так прошло ещё два дня. В школе шла большая перемена. Часть моих одноклассниц, которые жили рядом с гимназией, ушли обедать домой. Большинство же собрались в кондитерской неподалёку. Я же медленно жевала принесённые из дома бутерброды в коридоре. Внезапно я услышала в классе странную возню.
Мила что-то кричала на родном языке, однако, заметив меня, притихла. Я не понимала по-хорватски ни слова, однако интонации, с которыми произносили эти слова подруги, свидетельствовали, что Манджукич замыслила что-то тёмное.
– Всё хорошо? – поинтересовалась я, заглянув в класс.
– Как никогда, – усмехнулась Сара. – Слушай, стоит вот тут копилка… Ну, нельзя же вот так легкомысленно оставлять деньги у всех на виду… Тем более, – она встряхнула довольно тяжёлую копилку, – столь приличную сумму.
Вот это да! Она решила устроить кражу! Если нас поймают за руку, не отвертимся. До сих пор все мелкие кражи сходили Саре с рук, но в этот раз всё может всплыть.
Но Сара сказала совсем не то, что я ожидала от неё услышать:
– Надо проучить Симону, – хитро произнесла она, – чтобы не бросала общие денежки без присмотра. Ведь если бы в класс, вместо нас, пришёл вор, наша Овца осталась бы без подарка. Давайте сейчас спрячем копилку, а потом, когда все начнут искать, отдадим, и скажем, чтобы её больше не бросали.
– Да, надо так сделать, – важно поддержала подругу Мила, – деньги нельзя так оставлять.
– Но куда мы её спрячем, – с сомнением спросила я, обводя взглядом классную комнату, – может быть, в шкаф?
Шкаф, в котором меня когда-то заперли, был набит различными учебными плакатами, картами, сломанными указками и другими школьными предметами.
– В шкаф нельзя, – задумчиво сказала Сара, поднимая на вытянутой руке копилку, как будто взвешивая её, – Инга обязательно полезет туда во время урока за мелом или ещё за чем-нибудь.
– А давайте просто Симоне в парту положим, – предложила я, – она войдёт, увидит, что копилки нет, перепугается, а потом найдёт её в парте. Смешно будет.
Сара и Мила посмотрели на меня, как на неразумного ребёнка и даже не потрудились отвечать на такое предложение.
– Куда же, куда же, куда же… – бормотала Сара, оглядывая класс.
В это время в коридоре раздались голоса наших одноклассниц, возвращающихся после обеда.
– А вот куда! – торжествующе воскликнула Сара и быстро сунула копилку в полотняный мешочек, в котором я принесла в гимназию бутерброды.
– Что ты делаешь?! – яростно зашептала я, пытаясь спихнуть мешочек на ту половину парты, которая принадлежала Саре.
– Тихо, заметят! Сиди спокойно, сейчас будет цирк, – невозмутимо заметила она.
Симона даже не сразу заметила, что копилки нет. Она быстро стала доставать тетрадь и учебник немецкого языка, нужные для следующего урока.
В класс вошла Ингрид. Урок начался. Я сидела, как на иголках.
Внезапно Симона подняла руку:
– Можно выйти?
– Да, пожалуйста, – ответила Инга, и спросила обеспокоенно: – ты хорошо себя чувствуешь?
– Да-да, – пробормотала бледная, перепуганная Симона, – мне просто надо выйти.
– Может быть, послать кого-то из девочек, чтобы тебя проводили? – предложила учительница.
– Нет, – очень твёрдо, ответила Симона и выбежала из класса.
Вернулась она минут через двадцать, и не глядя ни на кого, села на своё место.
