спрошу. Возможно, её же перво-наперво и «разыграю».
Глава 16. Новая кража
Посещение гимназии стало для меня сродни пытке. За то, что я сделала с Хильдой, меня могли просто избить, а я, к тому же, получила клеймо воровки. С той поры я затаила злость на Гранчар и Манджукич за то, что опять всех собак спустили на меня. Саре-то хорошо – он осталась чистенькой, к тому же потом украла половину того, что накопили. И почему это мне «прямая дорога в тюрьму»? Разве я устроила всё это? Чувство несправедливости мучило меня всё сильнее, вызывая приступы удушающей ненависти.
Неудивительно, что зайдя в класс, я поймала на себе десятки косых взглядов. В этот раз я сознательно взяла с собой шило и, на всякий случай, зажала его в кулаке, чтобы уколоть того, кто полезет ко мне. Когда я распорола Хильде лицо, что-то внутри меня сломалось, уже тогда я чувствовала, что могу взять власть над остальными. Я хочу, я желаю, чтобы ревели другие. С того момента я уже была настоящей волчицей. Часы начали обратный отчёт. До октября 1908 оставалось меньше двух лет.
Я села, как всегда, рядом с Сарой. Та посмотрела на меня с сочувствием, а Мила тотчас метнулась ко мне. Я хотела высказать обеим хорваткам всё, что о них думаю, но они меня опередили.
– Слушай, Анна, тут тебе хотели повесить табличку, подговаривали Овцу на такой шаг… На нас тут просто ушаты грязи вылили, когда мы стали возражать…
– Я вообще пострадала ни за что! – огрызнулась я. – А всё из-за тебя!
– Ну, да, признаю – хлебнула через край. Но я бы могла вообще молчать, но нет же – я твою честь отстаивала! – обиделась Сара.
– Да, – встряла Гранчар. – До моего отца тоже дошли слухи, и он тебя полностью поддержал…
«Боже мой, только вот поддержки от умалишённых мне и не хватало!»
– И на том спасибо, – ответила я. – А что, твой отец он…
– Да, он порядочный человек! – Мила даже задрала нос и говорила с истинно отцовской надменностью. – После того гадкого случая с портретом, он единственный, кто всё понял и кто поддержал нашу Ингу… Ой!..
Мила живо прикусила себе язык и опасливо оглянулась, опасаясь, как бы кто не услышал. Но никто из рядом стоящих не обратил внимание на наш разговор. «Волчат» старались избегать. Вскоре у меня не осталось и следа от обиды на Сару и Милу. В конце концов, они единственные, кто пытался отстоять мою точку зрения, другие были уже готовы повесить на меня все смертные грехи. «Чего это Мила так резко замолкла?» – думала я, однако снова совать нос в чужие дела не решалась.
– Запомни, – шепнула мне Сара. – Если попытаются тронуть, будут иметь дело со мной. И гренадерша им не поможет.
Произнеся равнодушное «спасибо», я стала готовиться к уроку.
Последние два дня меня не задевали и не били. Просто дружно игнорировали, сочтя, видимо, что я слишком опасна, чтобы ко мне вот так просто лезть. У меня теперь с собой было шило, и я старалась держать его рядом с собой. Как ни странно, я после ранения Хильды, не успокоилась. То мгновение триумфа над одноклассницами, взятие власти над их жалкими судьбами, я вспоминала как одно из самых ярких мгновений в своей жизни. Слишком уж много я от них натерпелась, чтобы просто так оставить в покое. Их кровь и слёзы, беззащитность передо мной, вот, о чём я мечтала! «На днях схожу к Зеппу», – думала я. Журналы об оружии лежали у него в подсобке, добраться до них будет не так просто. С другой стороны, у меня под рукой есть инженер – Филипп Гранчар запросто разберётся, что куда привинтить, чтобы оружие вновь стреляло.
– Девчонки, а давайте сходим кое-куда! – живо предложила Сара по окончанию уроков. – мне просто надо, чтоб вы оценили.
К моему удивлению, Сара привела нас в лавку Зеппа, любителя старины. Как только мы вошли, лавочник, не отрываясь от газеты, произнёс:
– А-а, снова ты. Не бойся, никто твоё ожерелье не унёс.
– А как вы узнали, что это была я? – усмехнулась хорватка. – Вы ведь даже не посмотрели в мою сторону.
Зепп косо усмехнулся и, опустив газету, ответил:
– Да от тебя ж духами прёт, как от той шлюхи из Вены. Жаловалась мне весь вечер, что с ней легавый задаром переспал, а потом припугнул своим удостоверением, и мало того, вышибалу потом арестовал. А она, не будь дурна, документик у него стянула, а потом и вернула. За выкуп, разумеется. Пример того, что скупой платит дважды.
Сара была оскорблена таким сравнением, однако виду не подала. Вновь примерив ожерелье, она покрасовалась перед нами.
– Мне идёт? – спрашивала она с придыханием.
– Идёт, идёт! – закивали мы.
Мы вышли из лавки, и Сара начала распинаться о том, как ей понравилось украшение, что лавочник задрал цену до небес, хотя сам почти бесплатно
