Тут мне в глаза бросилось странное зрелище – Сара копошилась где-то у стойки, а потом ещё где-то полминуты поправляла манжет левого рукава. Смутные догадки относительно того, что случилось, постепенно закрадывались в мою голову. Не иначе, что-то стянула уже, воспользовавшись замешательством ресторатора и отсутствием кассирши.
– Домой дойдёшь? – она тотчас метнулась к Симоне.
Говорила она томным, бархатным голосом. Её акцент в такие минуты звучал даже красиво. Она мастерски прикидывалась милой и заботливой, и как ни странно, эти уловки срабатывали! Сара – настоящий дьяволёнок с природным даром убеждения. Симона в ответ молча кивнула и поковыляла к столику, за которым сидела Эстер. Я же, как завороженная, наблюдала за странными телодвижениями Сары. Почему она так долго копошится в сумке? Не слишком ли долго она ищет упавшую под стол монетку? «Украла, что-то уже украла!» – вертелось у меня на языке. И ведь опять могу пострадать я… Соблазн рвануться к Саре, вырвать у неё из рук краденое и предъявить ресторатору пойманную с поличным воровку был велик, как никогда. Но вдруг мне показалось? Может Сара и не брала ничего, а я просто наговорила на подругу… Нет-нет, надо держать себя в руках. В конц концов, сам господин Кауффельдт видел, что я даже не подходила к кассе.
Хорватка же выглядела беззаботной и весёлой. Всю дорогу она охотно разговаривала с нами, шутила, а как только мы дошли до дома Эстер, она внезапно воскликнула:
– Слушай, я ж тебе портсигар на передержку отдала! Он у тебя?
У Эстер от удивления глаза на лоб полезли. Конечно, случалось так, что из головы у неё что-то вылетало, но вот то, что никакого портсигара у неё с собой нет, она помнила отлично. В спешке она проверила карманы. Ничего. А вот в сумке, рядом с учебниками и тетрадями, он самый – портсигар, служащий хранилищем всяких мелких безделушек Сары Манджукич. Что-то бессвязно мыча, Эстер отдала хорватке портсигар и удалилась.
Я шла домой с тяжёлым камнем на душе. Предчувствие беды не покидало меня. Опять крайней буду я, меня исключат и… Пулей влетев в свою комнату, я плюхнулась на кровать и прикрыла глаза, стараясь отогнать непрошеные мысли. Но нет, всё снова было слишком очевидно. Слишком уж хорошо я знала Сару и её привычку воровать всё, что плохо лежит.
«Что-то будет, что-то обязательно будет», – вертелось у меня в голове всё следующее утро. Войдя в класс, я заметила, что и Симона какая-то хмурая. Похоже, пропажа обнаружилась. Что украла Сара? Деньги или что-то ещё?
Сама Манджукич спокойно сидела на своём месте и прихорашивалась, глядя в портативное зеркальце. Мила дремала, развалившись на своей парте. Счастливица – ничего не видела.
– Эй, Анна, чего такая хмурая? – спросила Сара с наигранной беспечностью.
– Да вот, – я решила не медлить и буквально атаковала с порога: – Что ты делала у кассы?
– Стояла, – хмыкнула Сара. – А что я там могла делать? Э, подруга, ты точно не сестричка Милы? А то крыша у вас едет одинаково.
От одного упоминания моего мнимого родства с Гранчар, я скрипнула зубами. Жаль, у меня не было доказательств… Ну уж нет, если и в этот раз обвинят меня, я Сару покрывать не буду!
Так прошло два или три урока, началась большая перемена. В этот момент вошла классная дама, а вместе с ней – худенькая миниатюрная женщина.
– Попрошу всех остаться на местах! – крикнула фройляйн Гауптманн.
Симона в одно мгновение стала белей мела и отчаянно закричала:
– Тётя! Зачем ты здесь?!
Только тут мы – Сара, Мила, Эстер и я узнаём в гостье Эмму Рихтер – тётю Симоны. Ту самую, что в бытовке хозяйничала. Я и раньше её видела в кафетерии и на улице, но внимания не обращала. Слишком уж простецки она выглядела для совладелицы ресторана.
– Девочки, внимание! – крикнула классная дама, обратив на себя внимание всего класса. – Фрау Рихтер, ещё раз покажите, кто приходил к вам в кафе?
Фрау Рихтер внимательно оглядела всех нас и вскоре ткнула пальцем в Эстер.
– Эта была! Глаза у неё красные, это я точно помню. Эта тёмненькая, – указывает на Сару, – была. И эти две – тоже.
Я в недоумении стою, разведя руками и поглядываю на Милу. Та, приоткрыв рот и замерев, точно так же, как и когда её учитель о чём-нибудь спрашивает, непонимающе разводит руками. Она-то что? Она вообще у вешалки стояла и уж точно ни к Рудольфу Кауффельдту, ни к фрау Рихтер не подходила, и когда Симона подвернула ногу, подскользнувшись на мокром полу, она даже не подбежала, лишь удостоверившись, что ничего серьёзного нет, спокойно повернула назад, приняв от Эстер несколько печенюшек. Что случилось? А вот у кассы в тот момент, когда Рудольф Кауффельдт отсчитывал Симоне пять крон мелкими монетами, были как раз я и Сара. Смутные догадки относительно того, что же случилось, постепенно приходили ко мне. Ну конечно – Сара взяла из кассы деньги, и фрау Рихтер, пересчитав, хватилась их! И внезапное падение Симоны было отнюдь не случайным, и возня Сары с левым рукавом своего форменного платья, и загадочное попадание портсигара в сумку Эстер – всё это звенья одной цепи.
Фройляйн Гауптманн встрепенулась и дрожащим от волнения голосом произнесла:
– Так, Келлер, Манджукич, Зигель, Гранчар и Кауффельдт, всем явиться в учительскую! Мне придётся доложить фрау Вельзер о случившемся, всё
