Наконец Хоро поднял руку, и все племя утихло, зная, что вождь собрался говорить.
– Белый человек – брат великого Маклая! Мы не можем его убить.
– Белому верить нельзя! – опять принялся за свое Матаджи. – Он – великий воин, но наш враг! Он убивал наших братьев, насиловал наших женщин. Он опасен! Его надо убить!.. И эта женщина с ним… Она хотела его спасти…
Речь Матаджи прервал звук трещотки. Тут уже встал шаман, который сидел рядом с Хоро, – не менее старый, но в более устрашающей раскраске и накидке из кожи крокодила.
– Она – избранная! – хрипло вскричал старик, сверкнув глазами. – Так сказали духи!
Эти слова слегка охладили пыл Матаджи. Он ничего не имел против духов. И спокойно сел между воинами.
– Пиакор пришла спасать белого и его друга с Побережья. Значит, так надо, – сказал Хоро. – А Вик – большой белый, брат Маклая…
– А что сказали духи о белом? – вдруг опять подскочил Матаджи, пристально глядя на шамана. – Что?
Сторонники Матаджи опять загудели – их было немало, и шаман, оценив поддержку Матаджи взглядом, немного подумав, изрек:
– О белом… духи джунглей не сказали ничего.
– Вы слышали? – торжествующе прокричал Матаджи. – О нем даже духи ничего не знают! Сам Дух реки велит нам убить его!
Хоро был озадачен. С одной стороны, Матаджи был прав: этого белого никто никогда раньше не видел и не знал. С другой стороны, избранница – Пиакор. Боязнь разгневать духов и накликать беду на все племя необдуманным решением не покидала старика. А люди говорили все громче и громче. Сторонники Матаджи уже начинали ругаться с приближенными Хоро. Нужно было принимать решение.
– Хорошо! – старик встал и поднял две руки вверх.
При этих словах все триста мужчин племени напряглись в ожидании, что скажет мудрейший. В их глазах не было ни малейшей злобы или вражды. Хоро действительно был любим и уважаем, и его слово в племени было последним.
– Хоро скажет, чего он хочет! – старик сделал многозначительную паузу. – Судьбу белого человека решат джунгли! Принесите двух богомолов!
По древнему, почти забытому, обычаю племени хули спорный вопрос решала битва богомолов. Это поединок не на жизнь, а на смерть, где побежденный становился добычей победителя. За сражением напряженно и азартно следило все племя. Исход схватки двух насекомых-хищников не оспаривался, это считалось решением джунглей – полным и безоговорочным.
Два богомола на плотном грунте посреди поляны больше напоминали сказочных чудовищ из американских триллеров – два зеленых рыцаря, закованных в тяжелые латы. Они нехотя посмотрели друг на друга, не желая вступать в борьбу, и пошли по периметру своей арены, огороженной забором из плоских камешков, умело сооруженным руками хули. Насекомые не спешили вступать в бой, и папуасы поддразнивали их тонкими веточками, цепляя за задние лапки. Крики болельщиков достигли апогея, и где-то в джунглях, за деревьями могло показаться, что совсем рядом идет футбольный матч на первенство микрорайона.
И вот наконец началось. Раззадоренные тычками со стороны, насекомые обратили внимание друг на друга и кинулись в бой. Одному богомолу было присвоено имя «белый», другому – «смерть». Так джунгли решали судьбу украинского журналиста. И решили… не в его пользу!.. Не прошло и пяти минут, как вынужденный «тезка» Виктора с оторванной лапой ковылял куда-то в сторону каменной ограды импровизированного ринга под радостные крики и улюлюканье сторонников Матаджи. Все было кончено. Богомол-победитель накинулся на соперника и довершил свое дело. Довольный Матаджи торжествующе глянул на Хоро, и тому ничего не оставалось, как объявить победу «смерти». Старик был очень расстроен, но законы предков незыблемы.
Где-то вдалеке раздался крик птицы. Точно таким же криком Матаджи оповестил племя о своем приходе, когда вел в него Виктора и Явара. Матаджи издал ответный клич и победоносно посмотрел на воинов племени…
С горы над стойбищем хули было отлично видно охотников, возвращающихся с охоты. Впереди буквально бежал с тяжелой ношей на плечах большой белый человек, за ним следовала Пиакор. Она размахивала руками, что-то кричала и пыталась его ударить…
– …Ты глумиться надо мною вздумал? – сердитая Пиакор бежала за Виктором. Лавров по-мальчишески бодро убегал от девушки с тяжеленным казуаром на плечах.
– Есть два типа людей: одни катят этот мир, а другие бегут рядом и кричат: «Ой-ой, куда катится мир?!» – хмыхнул журналист.
– Я волнуюсь! Думала, ему действительно плохо, а он спектакль мне устроил! Чуть с обрыва не упал! – Пиакор догнала Виктора и замахнулась, но он опять ускользнул от нее и, смеясь еще громче, побежал быстрее.
– Только не надо говорить, что у меня нет чувств. Голод, например, я чувствую прекрасно.
Сзади шли Эмбума и Зупп. Они не понимали, о чем говорят Пиакор и Лавров, но догадывались, что Виктор дурачится, и улыбались.
