Нафтулы, то бишь Нафтали Тепфера, хотя кнайпа называлась «Под Тремя Коронами».
16 февраля 1901 г. газета «Дело» поместила такую рекламу:
«Ресторан Нафтулы Тепфера учтиво приглашает в гости и предлагает с 8 часов утра горячие завтраки.
Ценник:
Жаркое свиное с капустой — 15 крон.
Рубленые легкие — 12 крн.
Флячки — 12 крн.
Ножка телячья с хреном — 10 крн.
Колбаска с хреном — 5 крн.
Икра — 15 крн.
Обед в абонементе — 40 крн.
Всякие напитки лучшего вида по самым умеренным ценам; для верности, что происходят из ресторации, даю принимающим марки. Лучшее вино по самым дешевым ценам, начиная с 40 крон литр. После театра все свежее, большой выбор блюд и напитков.
С высоким уважением, Нафтула Тепфер».
Замечательные флячки и колбаски с хреном славились и за пре
делами Львова. Богдан Лепкий вспоминал, как повел его Андрей Чайковский, популярный автор исторических повестей, к Нафтуле: «Я впервые был в большом городском ресторане, славившимся своим свиным жарким с картошкой и с капустой и своим окоцимским пивом».
У старого Нафтулы публика бывала разнообразная, как на ярмарке. Есть давал хорошо и дешево, а потому сюда приходили и мещане, и студенты, и жители пригорода, а также провинциалы с сумками. Каждый мог съесть и выпить в меру своих финансовых возможностей, при этом быть уверенным, что обслужат его солидно.
Только когда после смерти владельца популярный локаль перешел к его сыну Михаилу, юристу по образованию, ресторан изменил свое лицо и приобрел богемный характер, став местом встречи представителей мира искусства — музыкантов, критиков, молодых поэтов.
Кнайпа Нафтулы была последней точкой богемных посиделок. В отдельном покое на втором этаже после театра, концертов или лекций сходились художественные сливки на раблезианские встречи — пилзенское пиво с бигосом, свиную котлету или на венский шницелек величиной в полтарелки. Здесь под аккомпанемент пианино художественная братия играла до самого утра. Зачастую за пианино садился сам Ян Каспрович и пел народные песни.
Михайло Нафтула напоминал гетмана, имея такую солидную тушу, что уже сама она была красноречивой рекламой локаля. Охотно подсаживался к столу, за которым собирались поэты, а в отдельные дни выставлял из собственной пивной мадьярское вино.
Как для ресторатора он был лицом необычным — рисовал, писал, даже в свободную минуту сочинял музыку. Был повернут на пункте искусства, считал себя художником и другом художников. Совершенно серьезно высоко ценил свои художественные достижения и, как мэтр, не жалел советов — особенно литераторам начинающим, любил подсказать что-нибудь и художникам и музыкантам. Те, в свою очередь, снисходительно его выслушивали, ценя прежде всего необычайное гостеприимство Тепфера, которое переходило границы принятых обязанностей владельца кнайпы.
Сюда наведывались Станислав Пшибышевский и Ян Каспрович, австрийский наместник Казимир Бадени, которого Тепфер позволял себе называть Казем.
По средам у Нафтулы собиралась братия художников, принадлежавших Союзу художников-пластиков. Верховодил ими непревзойденный Марьян Внук, известный скульптор-спортсмен, как его называли, поскольку он получил бронзовую медаль на Олимпиаде за скульптуру бегуньи. Марьян ревниво держал в тайне имя модели и никогда его не открыл. А коллеги доставали его каждый вечер. Освободила его от этого актриса Иоася Шраер, демонстрируя стриптиз под песенку Людвика Людвиковского «На пагорку ест дембина» — самое красивое тело королевско-столичного города Львова.
На этих вечерах в «испарениях водки и племников (сперматозоидов)», как говорил художник Михаляк, появились архитворы (шедевры) хореографического искусства — здесь танцевали поэзию! Под аккомпанемент фортепьяно и ритмичные стихи панны виляли всеми частями тела и пытались в движениях и жестах передать содержание стихотворения.
Особой любовью хозяин наделял музыкантов и радовался, когда приходила к нему компания композиторов и музыкантов во главе с профессором Львовской консерватории и музыкальным рецензентом львовских журналов Станиславом Невьядомским. Другим частым гостем Нафтулы был один из величайших композиторов того времени Ян Галль, дирижер Певческого общества «Эхо», автор популярных песен «Дівча з бузьов, як малина», «Чарівна тиха ніч майова» и десятков других. Имея голубиное сердце, Ян Галль отмечался одновременно колючим юмором и любил во время дискуссий о высоких материях подшучивать над Нафтулой и сбивать с толку, хотя это и было не так просто — вывести Нафтулу из равновесия.
Однажды подшутил над хозяином макароническим стишком, который после этого случая стал во Львове очень популярным:
