с тем, что в результате получилось, – с родимыми пятнами вот этого строительства. Вот пожалуйста: закончили стадион, а теперь давайте деньги на достройку стадиона. Закончили космодром, а теперь оказывается – зарплата не выплачена, уголовные дела еще не отработаны по тем жуликам, которые забрали деньги, на которые было бы построено здание, из которого президент должен был смотреть и другие лица, как идет запуск, а вместо этого траншею прокопали, и те, значит, в траншее сидели и думали: ну мы вам покажем! И уголовные дела завели, но еще не знаем, чем это закончится. Заводят быстро, а чем кончается, не знаем.
В итоге мы смотрим на науку логики как на систему знаний, и вот те примеры, которые у нас были, чем они хороши? Они показывают, что эта наука полезная. Но если я знаю примеры применения отдельных категорий, это еще не наука, правда же, потому что нет этого движения, поэтому даже лучше короткий период логический просмотреть, как из одного получается другое, много-много-много примеров знать – это будет знахарство, а не будет науки. Поэтому я должен извиниться перед теми товарищами, которые говорят: ну давайте еще примеры. Понятно, что надо еще выводить, и поэтому в выведении это самое изучение науки логики и состоит.
Причем я на собственном примере могу сказать, если речь идет о примерах: вот мы начали изучать с профессором Смирновым эту науку логики, изучали пять лет, я к нему приходил домой в 10 часов утра каждый понедельник, и мы до двух часов ругались – я так понимал, он так понимал, потому что это не так просто, можно так понимать. И поскольку я был такой молодой и горячий, матмех окончил, я его очень сильно по многим вопросам или переспаривал, или совсем уже решил – переспорил. И тут я понял, что я запоминал определения, выхватывал такие блестящие вещи из науки логики, и у меня конспект был – все законспектировано. Я прочитал за две недели «Науку логики», прежде чем поступать в аспирантуру, и когда я его уже, можно сказать, добивал логически, тут я понял, что он прав, а я не прав. И прошел переход в противоположность, и тогда мы дальше начали за этим движением следить – вот что самое важное. То есть вы должны взять любую категорию как некий результат, потому что всякая категория любой объект, ну, категория отражает какой-то объект нашей жизни, а объект развивался, и вы должны его взять со всем этим «хвостом», как результат. То есть надо взять результат с движением к нему – вот в чем диалектический подход: не берите вершки, берите с корешками, только с корешками. И каждая категория, чем она дальше от начала, тем длиннее этот корень.
Вполне можно понять, что в этом состоит диалектический подход. Поэтому слово-то одно – «сущность» или, скажем, «закон», вот определение закона из второй книги я вам скажу, и вы сразу согласитесь, что оно простое и понятное: закон есть спокойное в явлении. Представьте море – оно бушует, бушует, а на дне течение все идет и идет. Или ветра как угодно бушуют, а вот тут, на этой высоте, идет одно и то же всегда, или наверху пена и брызги, а здесь тишина, вот тут идет туда, а здесь идет сюда. То есть закон есть спокойное в явлении. Это у нас определяют законы, что это повторяющееся, устойчивое… длинные-длинные такие, а у Гегеля очень просто: спокойное в явлении – что непонятно? Вот что закономерно в вашей жизни – то, что спокойно, то, что повторяется, а то, что вот только сегодня… Вот у вас закономерно то, что вы работаете, или то, что вы отдыхаете?
И то и другое.
Нет, закономерно-то у вас то, что спокойно-то, – это когда вы работаете, а тут вы вырвались где-то поотдыхать – это как бы отрицание.
А если два выходных в неделю закономерных?
Даже если… А если два выходных… А если шестичасовой рабочий день…
Тоже хорошо.
Но для этого, чтобы он стал законом не в юридическом смысле, а в практическом смысле, – это большое преобразование, и чтобы люди не водку пили, а развивались. А они, может быть, пьют водку от безысходности.
Ох, это непросто! Водку они пьют, потому что им нравится быть пьяными, так я вам скажу.
Нет, водку они пьют от тоски, от безвыходности. Никто не обещает вам ни роста зарплаты, ни сокращения рабочего времени, вообще ничего не говорят. Как Улюкаев говорил: «Надо привыкнуть к складывающейся экономической реальности». То есть они разграбляют нашу Россию, берут постоянно взятки, еще и взяточников не сажают, не расстреливают и не конфискуют у них, а тут люди работают-работают – так им еще и объясняют, что не выйдете из этого никогда, максимум – это индексация. Мы уже говорили, что вы целый год катите камень на гору, а потом он по причине инфляции катится вниз, у вас все время, у каждого человека сейчас в России каждый день забирают деньги с помощью повышения цен, тарифов. Ну что, вентили стали требовать больше труда для своего производства, трубки, краны? Этот труд же все сокращается, мы об этом тоже говорили – о снижении цен. Снижение цен – это естественное движение, которое отражает движение производства, движение производительности труда. Но если я хочу с вас много денег взять, и я монополист, то я сначала с вас возьму за рост производительности труда – снизились затраты, а потом я с вас возьму просто сверхприбыль. А вы еще пойдите и счетчики наставьте, и за счетчики будете платить, потом за снятие их будете, потом за постановку и т. д. Потом давайте, поскольку сейчас угроза для жизни, давайте железные двери себе делать, хорошо, решетками давайте все школы огородим вместо того, чтобы расстреливать всех, кто крадет детей. Давайте займемся этим, вот и производство у нас – решетки, двери, черт-те что! Окна еще давайте…
Сигнализация, охрана.
Охрана, давайте полстраны будет охранять – днем они охраняют, ночью воруют. Когда я в ИПК работал, уехали мы на лето, сдали все наши компьютеры, приезжаем – компьютеров нет, осталось железо, а начинку уже унесли.
Красота!
