его взгляд, сначала застыл с поднятой ногой, а потом все-таки показал поэту выразительную дулю.
– На своих двоих! – отрезал Пан.
После долгих препирательств и разборок по понятиям он все же повез поэта, покрикивая, чтобы тот не прижимался к нему так близко. В конце концов, несчастный Марлен заснул и уткнулся лицом в спину гнома.
Через несколько часов мы добрались до деревни, где находился мост, перекинутый через Драконову реку и соединяющий Данийю и Новь.
На въезде стоял огромный указатель с нарисованным планом, как проехать к лодочной переправе и Смородинову мосту. Мы въехали в деревню. По длинным пустым улицам гулял ветер и разносил дорожную пыль. Под копыта моей лошади попала чья-то цветастая косынка. Я смотрела на добротные дома с наглухо закрытыми ставнями окнами, ухоженные палисадники. Рядом с колодцем стояло забытое ведро с водой. У меня по спине побежали мурашки: во дворах не лаяли собаки, не слышалось шума, словно все жители вымерли.
– Кажется, я знаю, куда Ванятка переправил упырей, – озвучил Пантелей мучившую меня догадку.
– Да хорош вам! – буркнул Ваня, озирающийся по сторонам.
– Чувствуешь свою вину, Петушков? – полюбопытствовала я, за что была награждена презрительным взглядом.
В это время дремавший всю дорогу поэт вдруг дернулся и едва не упал с лошади.
– Приехали? – обвел он сонным взглядом улицу.
– Нет, – хохотнул гном, – ты приехал, а нам дальше. Слазь, говорят тебе!
Поэт, еще не очнувшийся ото сна, с трудом сполз по покатому конскому крупу и удивленно огляделся:
– А куда же вы меня привезли? Здесь же никого нет! Где же все?!
– Вот и проверишь, куда все делись! – буркнул гном, сплевывая через зубы.
У меня по спине снова побежали мурашки, будто кто-то, сидя в палисаднике, неотрывно и с подозрением рассматривал меня. Я резко повернула голову и успела заметить, как в одном не закрытом ставнями окошке с резными наличниками мелькнуло и сразу же пропало морщинистое старушечье лицо.
– Мне кажется, за нами следят! – выдохнула я.
– За нами отовсюду следят! – буркнул Ваня, разглядывая через приоткрытые ворота чей-то двор.
И тут из-за заборчика показался мужичишка. Он воровато выглянул, потом спрятался, и мы увидели лишь торчащую лохматую макушку. Потом снова показалось его рябое лицо с рыжей бородой лопатой.
– Эй, путники, – позвал он нас и моментально скрылся из виду. Мы недоуменно переглянулись.
– Ты хххто?! – заорал во всю глотку Пантелей.
Мужичок выскочил из своего укрытия и с гримасой паники на лице прижал палец к губам:
– Тише вы! Кого ищете или что забыли?
– Нам бы в Данийю перебраться! – снова завопил Пантелей.
Мужичок побледнел так, что на щеках выступила почти тысяча веснушек, снова прижал палец к губам и махнул рукой. Мы подъехали поближе к нему.
– Нельзя! – горячо зашептал он. – Не получится!
– Это еще почему? – гаркнул гном.
– У вас беда какая? – подыгрывая мужику, полушепотом спросила я. – Мы можем помочь, Ваня у нас маг. – Я ткнула пальцем в Петушкова.
Мужичок долго думал, внимательно рассматривая Ванятку. Я покосилась на приятеля. У того практически сошли синяки, и впечатление портил только выбитый передний зуб, а так – почти теоретик, третья снизу ступень.
– Ладно, пошли! Только тише! – цыкнул мужичок.
Он исчез за забором, оставив нас теряться в догадках о произошедшем в деревне. Вскоре открылись ворота, и мы смогли въехать во двор. Нас с большими почестями проводили в маленькую чистую горницу. Жена хозяина – стройная молодая женщина – спешно накрыла на стол: поставила бутыль браги, тарелку свежих помидоров и огурцов и тарелки для окрошки. Встречать нас вышли двое хозяйских детей: мальчик и девочка погодки.
– Меня зовут Лексей, – представился мужик, – я староста нашей деревни.
Мы расселись за столом, выпили, и Лексей начал свой рассказ.
Деревня у них большая, не шибко богатая, но и не бедная, кормятся все в основном от торговли с проезжающими в Данийю. У всех огороды и своя скотина, выставят по дороге кто ведро картошки, кто крынку молока, глядишь, проезжий и купит. Жили они, поживали, но случилась страшная напасть. С неделю назад кто-то начал резать овец на выпасе, пока пастух по молодкам бегал. Решили, что волки злобствуют. Пастуха сменили, волков погоняли и успокоились. А третьего дня деревенские ребятишки пошли на Драконову реку купаться в полверсте от деревни и увидели чудище зеленобокое, перепугались и бегом кинулись обратно к мамкам. Им, естественно, не поверили, но все же проверили, и оказалось, действительно, ящерица огромная – сажень высотой, пара саженей длиной, с большими перепончатыми крыльями, и морда такая страшная-страшная, клыкастая, с желтыми глазами и вертикальными зрачками.
Мы с Ваней переглянулись.
– Вань, ты драконов видел?
– Только на картинке в учебнике, – со свистом прошепелявил тот.
– Ага, – кивнула я, думая о таком пренеприятнейшем казусе, – а как бороться с ним, знаешь?
Ваня замотал головой.
Драконы считались вымирающим видом среди разумных животных и были занесены в пресловутую «Книгу вымирающих видов». Как писали в учебниках, определенного места обитания у них не было, появлялись сами по себе то там, то сям, пугали народ и вырезали стада, а поэтому считались зело опасными смутьянами. Могли ползать, летать, плавать и так далее, до бесконечности.
– И откуда эта гадина появилась? – продолжал жаловаться староста. – Век такой не видал! Он по реке под мостом плавает, никому перебраться не дает, лодки с людьми переворачивает, чуть заезжего из Бурундии старшину отряда не утопил! Путники переполнили деревню, ждали, когда он исчезнет, а он, змей, только по реке туды-сюды, шварк-шварк. Что делать? Собрались всем миром, вызвали охотника за драконами. Тот вчера приехал, заплатили ему пятьдесят золотых. Он деньги-то взял, помахал мечом пред носом чудища, а змеюка огнем пыхнула, из боеготовности охотника, значит, вывела… и сожрала! – На глазах у старосты появились слезы. – Представляете, сожрала вместе с деньгами! У-у-у… тварь! – Он схватился за голову. – А потом это чудище зеленобокое заявило, чтобы мы ему девицу невинную кудрявую привели на обед. Так у нас все бабы своих девок по погребам попрятали, чтобы, не дай бог, не скушал, гадюка!
– А где все путники? – встряла я в его слезливый монолог.
– Он как охотника сожрал, они и разбежались, – развел руками староста. – У нас все боятся на улицу выходить, и переправы больше нет, – вздохнул он печально.
Пантелей слушал с задумчивым видом, потом поднялся и кивнул на дверь:
– Ну-ка, братцы, пойдем, посоветуемся!
Втроем мы вышли в сени.
– Вот что, – начал Пан, – Ваня, ты его просто обязан убить!
Петушков побледнел и мелко затрясся. Заметив это, гном хмыкнул:
– Ну или хотя бы пугнуть. Другой переправы просто нет, или по мосту, или обратно!
– Пан, – едва не плакал бедный Ваня, – ты рехнулся. Да я такое чудище земноводное только на картинке видел! Я даже не знаю, что с ним делать! И потом, драконы в «Книгу вымирающих видов» занесены под пунктом первым, да за его убийство меня до конца жизни лицензии лишат!
– Ваня, ты маг или рядом прошелся? – строго спросил гном. – Зачем тебе убивать его? Вон, Аська же усыпила всех птичек в лесу, а ты чем хуже. Пусть он тоже покемарит, а если потонет в это время, так это не твоя вина! Да и мелко там, поди, – добавил он.
– Нет! – уперся Ванятка.
Я удивленно подняла брови. Признаться, я не ожидала такого упорства от Петушкова.
