вздохнул, покачал головой в такт своим грустным мыслям и пристально посмотрел на меня.
– Скидывай одежду! – скомандовал он.
Я поежилась от порыва холодного ветра и начала стягивать влажную от непрекращающегося редкого дождя рубаху и грязные порты. Кожа моментально покрылась пупырышками, а меня затрясло как осенний листик. Служки Совета с интересом рассматривали мои худые костлявые телеса, упакованные в миниатюрный купальный костюм.
– Чего уставились? – рыкнул Петушков, стянул с себя плащ, пахнущий потом и теплом, и накинул мне на плечи, не обращая внимания на то, что подол его обмакнулся в лужу.
В это время раздался грозный свисток, я дернулась. В желудке противно заурчало, а пить захотелось с двойной силой.
– Вань, может, водички? – жалобно прошептала я.
– Какой водички? – рявкнул Леонид. – Перед соревнованиями пить не рекомендуется!
В это время из шатров начали выходить участницы. Дамы высокие, спортивные и загорелые. Я среди них казалась пони-уродцем, затесавшимся в стройные ряды эльфийских лошадок.
Из палатки провинции Фатии вышла черноволосая красавица, следом за ней Властитель. Заметив меня, Арвиль радостно отсалютовал. Леонид поклонился, а мы с Ваней одновременно сплюнули на землю. Меня окончательно замучила жажда, я сглатывала противную тягучую слюну и мечтала о кружке воды. Мне принесли тряпку с номером, я посмотрела на цифру: «13».
«Ну боже мой, кто бы сомневался, что мне достанется несчастливое число»!
– Привяжи, – велел Ваня. Я проследила за участницами, все привязывали номера на руки, я попыталась пристроить его на плечо, ткань обернулась два раза. Ваня хмыкнул, выхватил у меня номер и связал концы бантиком у меня на талии.
– На старт! – заорал рефери, молодой повеса в белом кафтане, надетом по случаю праздника спартакиады.
– Ну, ни пуха ни пера! – Ваня подтолкнул меня к стартовой линии. Я увидела, как к ней приближаются остальные участницы, некоторым моя макушка едва доставала до плеча, и разволновалась:
– Я не пойду!
– Иди! – Ваня подтолкнул меня в спину.
– Нет! – Я уперлась ногами в хлюпающую водой землю. – Они меня порвут!
– Ты обещала! – напомнил Ваня. – Ты мне должна рабочее место! Иди!
«Шантажирует!» – со злостью подумала я и, жалобно оглядываясь на суровые лица своих болельщиков, посеменила к старту. Желание хлебнуть водички стало практически непереносимым.
От мечты об огромном пресном озере, полном воды, в которую можно окунуться с головой, потемнело в глазах. Так и сделаю, когда пытка закончится.
Раздался хлопок, девушки кинулись с места и, мелькая пятками, побежали к мишеням. Бежали они забавно: кто косолапил, кто вилял бедрами, кто махал руками.
– Вехрова!!! – истошно завизжал Ваня, распрощавшийся с возвращением на работу. – Беги!!!
«Так это был старт?» – с удивлением подумала я и сорвалась с места. Чтобы не видеть происходящего, я зажмурилась и едва не перескочила через перегородку перед мишенями. Лук оказался много легче и короче принесенного мне Ваней. От радости я попала пять раз в десятку своей мишени и один раз соседней, кинула лук на землю и побежала дальше.
Меня подгоняло видение огромного чистого озера, полного холодной освежающей воды.
Передо мной теперь маячила единственная спина с вытатуированным гербом Фатии. В тот момент, когда фатийка пыталась взгромоздить весь свой вес и рост на стену с помощью тонкой веревки, я легко забралась наверх и спрыгнула на землю, проигнорировав натянутую сетку.
Озеро плыло перед глазами, вода манила, жажда усиливалась.
Сзади я услышала злобный вопль девушки и только сейчас поняла, что обогнала потенциальную победительницу. Я бежала, ожидая, когда у меня откроется пресловутое второе дыхание. Как раз в тот момент, когда оно собиралось открыться, прямо передо мной выросли полуметровые ограждения, под ними надо было пролезть по-пластунски. В спину тяжело пыхтела данийка, через прерывистые вздохи выкрикивающая ругательства. Я упала на колени и, ковыряясь в грязной воде, легко перелезла под натянутыми тросами и ударилась хребтом, только лишь когда поднималась на ноги.
Впереди показался долгожданный финиш!
«Вода! Вода!» – запело у меня внутри.
Тут-то о себе дала знать разъяренная победительница прошлого года. Она из последних сил догнала меня, и я только почувствовала сильный толчок в спину. Ленточку я так и не разорвала, а проехала под ней на пузе, сладко уткнувшись лицом в жидкую грязь. И так мне было хорошо лежать в этой прохладной, освежающей грязи, так уютно! Благодарная голова не хотела подниматься, уставшее тело ощущало мягкую горизонтальную поверхность. Я не слышала ни восторженного визга Советника Леонида, ни расстроенного гудения данийцев.
«Вот он, рай на земле!» – с блаженством думала я, языком пытаясь лизнуть холодной воды из лужицы у самого рта. Только губы до нее дотянулись, как кто-то грубо подхватил меня на руки и подбросил вверх. Затянутое тучами небо приближалось и удалялось, мелькали деревья. К горлу поступила тошнота.
– Вниз! Опустите меня вниз!
Меня поставили на землю, перед глазами все плыло, вокруг кружились радостные лица служек, среди них вспыхнуло и погасло лицо Петушкова.
– Воды, – простонала я. – Воды.
Меня не услышали и потащили к подиуму для вручения медали, водрузили на верхнюю ступеньку и рукоплескали, рукоплескали. Я стояла красная, потная, перепачканная в грязи и мечтала о глотке воды. Большая круглая медаль, покрытая позолотой, показалась мне камнем на шее. Под ее тяжестью измученное тело согнулось, будто сломалось. Болело все: руки, ноги, шея, спина, но больше всего похмельная голова. Я смотрела красными воспаленными глазами на Властителя Ненэлии и не испытывала ничего, кроме тошноты.
Я плелась с поля, едва передвигая ноги. «Где это видано, чтобы полумертвые победители на своих двоих шли? – возмущалась я про себя. – Я едва не попрощалась со здоровьем, пока бегала за Словению, и где благодарность?!»
Мимо пронеслась коляска с Магистром Леонидом, рядом с ним сидел Сергий. Лицо его пепельного цвета выражало страшную муку, его отсутствующий взгляд скользнул по моей сгорбленной фигурке. Приятель меня не признал. Пытаясь сдержать слезы обиды, я добрела до постоялого двора, вылила на себя ведро ледяной воды и закрылась в своей фиалковой комнате. Стоило мне смежить веки, как в дверь забарабанили, я услышала радостный вопль Петушкова:
– Вехрова! Пойдем праздновать! Меня на работу обратно взяли!
– Иди в баню! – не открывая глаз, едва слышно пробурчала я и перевернулась на другой бок, сладко засыпая и не обращая внимания на его возбужденные крики.
– Вехрова! Хорош дрыхнуть! – услышала я над ухом.
Я так испугалась, что подскочила и уставилась на раскрасневшееся лицо Ванятки, свесившегося из раскрытого окна. Петушков источал резкие ароматы свежего перегара. Глаза его блестели, а сам он дышал счастьем.
– Петушков – в болото! – рявкнула я.
– Чего?
– Пошел в болото! Не видишь, я пытаюсь не умереть?
Ваня обиделся, исчез в проеме и уже из сада протянул:
– Меня на работу взяли, пойдем, отметим. Сергий уже там.
Я тяжело вздохнула:
– Петушков, я не буду праздновать, что для нас праздник, то для данийцев горе. Я не хочу выходить на улицу. Они подстерегут меня за углом, пришибут оглоблей и отберут медаль! – Сквозь наваливающийся сон я несла чушь, надеясь, что приятель уберется восвояси.
– А ты ее под подушкой спрячь!
– Черт! – Я сдалась и поднялась с постели.
