«Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему Властитель Фатии выглядит задумчивым! А вы сами каждый день просыпаетесь в одной кровати с лохматой похмельной девицей, которая с момента вашего знакомства орет во всю глотку, что не переносит вас на дух? Но главное, вы не помните, как это получилось!»
– Мы ждали этого дня три долгих года! – продолжал свою речь Арман. – И теперь, – он показал рукой на храм, – он готов!
– Слушай, Ась, – зашептал мне в ухо Иван, – я чего-то не пойму: ты серенады ехала петь Арману, а в постели оказалась с Фатиа. Это мода такая?
– Господи! – взвыла я. – Заткнись! Заткнитесь оба! И без вас тошно!
– Эта молодежь, эти нравы, – глубокомысленно изрек Сергий. Парни переглянулись и расхохотались.
– Идиоты! – буркнула я, отодвигаясь от них.
– Мы открываем этот храм, – вещал Властитель Ненэлии, – и ставим первую свечу. – Он начал подниматься по ступеням, стены задрожали.
– Пойдем отсюда! – одними губами скомандовал Сергий. Мы поспешно скрылись в кустах, и когда мы практически уже покинули парк, раздался громкий скрежет и оглушительный визг толпы.
– Началось… – обреченно вздохнула я.
Советник Леонид себя ждать не заставил. Он залихватски въехал во двор на двуколке, взъерошив облако пыли. Еще на ходу спрыгнул на землю и поднялся на веранду. Глядя на его перекошенное от ярости пунцовое лицо, подрагивающие лощеные щеки, мы застыли от предчувствия надвигающейся грозы. Леонид тяжело дышал, сжимал кулаки, потом бросил свое рыхлое тело на стул и схватился за свои торчащие вихры.
– Вехрова, – буркнул он, – браги намешай!
Я застыла в нерешительности, переводя испуганный взгляд с Петушкова на Сергия. Пострелов кивнул на графин с водой. Я наполнила стакан, провела над ним ладонью, и там уже плескалась мутная семидесятиградусная жидкость. Магистр выпил одним глотком, крякнул, обтер губы рукавом и прошипел:
– Что ж вы делаете, стервецы? Вы знаете, во сколько Совету обойдется новый храм?
У меня сердце ушло в пятки, я спрятала дрожащие руки за спину и сделалась багрового цвета.
– А мы здесь при чем? – Сергий неумело изобразил удивление.
– Молчать, мальчишка!!! – вдруг заорал Магистр и пристукнул кулаком по столу так, что подпрыгнул графин, стакан и яблоки на большом блюде. – От этого храма заклинаниями за версту несет! Я чуть от запаха жасмина не задохся… тьфу, – он плюнул, – задохнулся!
Я вжала голову в плечи и тихонечко села на стул.
– Победителей не судят! – тоненько прошептала я и покосилась на Магистра. Тот вытаращился в мою сторону, правое веко у него подрагивало. Он медленно встал и вышел во двор, свистнул кучеру и покинул нас с высоко поднятой головой. Когда коляска Леонида скрылась за воротами, Ваня вздохнул:
– Похоже, меня только что уволили по новой.
– Асенька! – раздался знакомый голос.
«Откуда же я тебя знаю?» – подумала я сквозь сон.
– Асенок!
«Арман!» – Я подскочила как ужаленная и высунула голову из окна. В темноте сада стоял Властитель Ненэлии во всем своем мужском великолепии и фосфоресцировал белозубой улыбкой.
– Спишь?
– Что ты! – махнула я рукой и присела, чтобы он не увидел съехавшую с плеч ночную сорочку.
– Предлагаю прогуляться, ты как?
– С удовольствием! – Мое лицо расплылось в радостной улыбке.
Я соскочила с кровати, наспех побрызгала водой в сонные глаза, натянула порты и рубаху, провела расческой по кудрям и уже через минуту стояла на ступенях веранды, полная сладостных предчувствий. Арман тихо подошел ко мне:
– Привет!
– Привет, – смущенно улыбнулась я.
Сердце мое пело, желудок приятно сводила судорога, а в голове крутилась мысль, что это неплохой шанс навсегда остаться в Данийе, не доказывая своей «профпригодности».
– Поедем к озеру, – предложил Властитель.
«С тобой хоть в могилу!» – Я так энергично закивала, что в воздух поднялась вся сотня кудряшек. Арман усмехнулся.
Мы ехали на одном коне, окутанные теплой сонной ночью. Я прижималась спиной к Властителю Ненэлии и жмурилась от удовольствия, ощущая его горячую руку на своей груди, простите, талии.
Господи, увидела бы меня сейчас Динарка, умерла бы от зависти.
Мы подъехали к самому болотистому берегу озера, заросшему камышом и осокой. Земля здесь пропиталась водой, под ногами хлюпало, сапоги увязали. Тишину нарушали оглушительно голосящие лягушки и пищащие над ухом комары.
«Не слишком романтичное начало!»
Я постаралась скрыть разочарование и уселась на холодный камень, кокетливо подобрав под себя ножки и хлопая ресницами. Арман приблизился ко мне, присел рядом на траву и посмотрел на меня долгим изучающим взглядом.
– Я люблю здесь бывать, – вдруг произнес он вполголоса, – здесь я могу почувствовать себя обычным данийцем, а не красавцем Властителем Ненэлии! Я так устал от этого!
У меня едва не отвисла челюсть. «Они что, с Фатиа учились обольщать девиц по одной книжке?»
– Ты молчишь? – грустно улыбнулся он и положил мне на коленку теплую большую ладонь. У меня поползли на лоб брови: не хотела бы остаться в Данийе, получил бы по лицу за такую вольность.
– Я тебя удивил? – предположил он, его ладонь скользнула по ноге выше, на моих щеках выступили красные пятна, а уши загорелись.
«Мне нравится то, что он делает?» – Я кашлянула и решила, что нет, не нравится.
– Ты не находишь, что здесь сыровато? – осторожно намекнула я, вставая. Он схватил меня за руку и расстроенно прошептал:
– Ты хочешь домой?
Я покачала головой и повернулась к озеру, сделав вид, что любуюсь тихой черной водой с отражающейся в ней луной. Прозрачный голубой свет заливал берег и тонкую, едва заметную полоску песка. Я скинула сапоги и встала на холодную землю.
Ненэлия подошел ко мне, обнял за плечи и, наклонив голову, снова долгим пытливым взглядом посмотрел в лицо, остановив взор на живописном синяке промеж бровей. Я поняла, что сейчас как раз пора прыгать в воду, развернулась и, смеясь, словно лесная нимфа, подняла фонтан брызг, легко сиганув в озеро. Ледяная вода обожгла, горло перехватило, я с трудом удержала вопль и натужно крикнула:
– Иди ко мне!
Властитель с сомнением покосился на мою дрожащую фигуру, но уже через мгновение обнимал меня в воде. На меня навалилось предвкушение чего-то прекрасного и романтичного, я судорожно перевела дыхание, а он прошептал:
– Ты совсем замерзла, я согрею тебя.
А потом я расширенными от предчувствия счастья глазами смотрела, как его красивые губы медленно приближаются к моим. Чувство самосохранения заорало грубым басом, что не стоит совершать новых глупостей. Утром я и так проснулась в чужой постели, и меня это вовсе не обрадовало. Шестому чувству я доверяла гораздо больше, чем оставшимся пяти, поэтому тихо спросила:
– Ты меня поцелуешь? Да?
Властитель застыл с открытым ртом, а я почувствовала себя последней идиоткой и стыдливо опустила голову.
«Черт-те что! Я в жизни не жеманничала столько, сколько за последний час!»
Сконфуженные, мы вылезли обратно на берег, мокрая одежда прилипла к телу. Меня затрясло с
