– Попробуй приподними.
Тот легко одной рукой оторвал от пола один край, после чего, ухватившись обеими приподнял весь сундук:
– Можно было и телегу не брать, – сделал вывод, отряхивая ладони, – На лошади бы увезли.
В это время в дверях появились двое амбалов – грузчиков с пристани. Смотритель обернулся быстрее птицы. Оно и понятно. Скорее бы начальство спровадить. Грузчики шагнули к сундуку и укоризненно покачали головами – здесь одному делать нечего.
Обратно ехали медленно. Телега еле-еле тащилась по размякшей от дождя дороге. Злат довольно улыбался.
– Тебе здорово повезло, Сулейман, что всё так обернулось. Представь, что было бы, привези ты эмиру вместо тайного королевского послания простое заёмное письмо от одного еврея к другому. Тебя же и виноватым бы сделали. Не признаваться же благородному эмиру, что это его объемелили, как глупую бабу на базаре. Интересно, кто же всё-таки ему подсунул нашего доброго Касриэля?
Сулейман задумался:
– Он в тот день к сестре ездил. Тайдуле-хатунь. Вечером, как от неё вернулся, так сразу нас и послал.
– Может ещё с кем виделся?
– Я же стремянной. Всегда с эмиром езжу, коня его караулю, пока он делами занят. В тот день я так и просидел на ханском дворе до вечера. Никуда больше не заезжали.
Сулейман ещё подумал и добавил:
– Там и других гостей не было. Во дворе ни одной лошади, кроме наших.
С недалёкой мечети донёсся призыв к полуденному намазу.
– За всеми этими хлопотами уже и проголодаться успел. Хоть Сарабай нас с утра накормил на славу. Ты поди вообще с утра не емши? Ничего, сейчас с делами покончим и пообедаем, – благодушно разглагольствовал Злат.
Даже, когда они въехали на постоялый двор, он первым делом напомнил дожидавшемуся хозяину:
– Скажи, пусть поесть приготовят. Этой твоей вчерашней похлёбки не осталось? Что на рассоле? Ты уж постарайся. Нужно юноше показать, как в Сарае угощать умеют. А то он у себя в степи, кроме варёного мяса и мучной болтушки поди и не пробовал ничего.
– Это уж как заведено, – поддакнул Сарабай, – Лучшего лакомства, чем варёная голова и не признают. Я уже знаю, если постояльцы кипчаки пировать собираются, так сразу баранью голову просят. А кто побогаче – говяжью.
– За пирогами, тоже пошли. А то пирожники, поди совсем этой осенью без выручки.
– Зачем посылать? Свои с утра засадили. С рыбой, с луком, с варёным яйцом. Если надо я скажу, чтобы сладкие сделали. С дыней на меду, – Сарабай оценивающе глянул на Сулеймана и добавил, – Если, конечно, твой помощник не против. А то ведь бывает иной степной удалец даже обижается, когда ему сладкое предлагаешь. Не достойно, говорит, мужчины, женская еда.
– Он не помощник, – наставительно поправил наиб, – Это я ему помогаю проводить расследование.
Сулейман покраснел. То ли от гордости, то ли от смущения.
– Где кузнец? – только теперь заметил Злат.
– Ты же сказал, сундук нужно ломать? Ремесло нехитрое. На это дело любой мастер, был бы снаряд. А у меня целая кузница со всем набором стоит. Кузнец, когда съезжал, всё оставил. Выкупать не захотел. А я не захотел даром отдавать. Думаю, пусть лежит, может и пригодиться. Тем более там всякого добра за годы столько накопилось. Половина не знаю даже как называется и для чего потребно. Сейчас сами посмотрите. Так что давайте ваш сундук, я вам его лучше любого кузнеца сломаю.
Злат покосился на холодную кузницу в дальнем конце двора и представил сколько там пыли накопилось. Несколько лет без дела стоит. Поморщился:
– В доме будем ломать, – и махнул помощникам, чтобы заносили, – Ну, а ты, Сарабай, назвался груздём…
– Ага! – с готовностью бросился к кузнице Сарабай.
Через пару шагов, остановился, обернулся, внимательно посмотрел на сундук и ещё раз сказал, будто самому себе:
– Ага!
Замок он и впрямь сшиб с одного удара. Наиб даже присвистнул:
– Эк, как ты его ловко! Будто всю жизнь этим делом занимаешься. Как сказано в писании: «Схоронил талант в землю». Лампу давай!
В сундуке лежали две крепко сшитые кожаные сумы и холщовый узел, завязанный простой верёвкой. Илгизар выложил всё это на стол и посветил внутрь сундука:
– Больше ничего.
На всякий случай спросили Юксудыр, эти ли сумки она видела. Девушка подтвердила. Пощупали узел. Вертевшийся рядом Сарабай даже принюхался:
– Сухари.
Развязали верёвку, посмотрели – точно. Мелко порезанные, хорошо просушенные в печи.
– Он, помнится, ещё спрашивал, где можно хлеб на дрожжах покупать. Я думал велит себе к обеду подавать. Нет. Ел лепёшки. Выходит этот хлеб ему для сухарей был нужен?
– Самая надёжная пища для путника. Зачем в городе сухари? Здесь вкуснее горячая лепёшка, – согласился Злат, – Видно человек привычный к дорогам.
Расстегнули ремни на сумах. Вытряхнули всё на стол. Штаны, рубаха, запасные сапоги, заячья шапка. Наибу, вдруг вспомнилось, как три месяца назад он вот также осматривал сундук исчезнувшего тогда чужеземца. У того хоть книга была, помимо носильных вещей. И солёное мясо вместо сухарей. Тоже наилучшая пища для путника в дальней дороге.
Никакого письма. Вообще ни листка бумаги. Ни перьев, ни чернильницы. Только нож в берестяных ножнах и два небольших мешочка. В одном звенели деньги, во втором лежали кремень, трут и огниво.
Злат лично прощупал все швы, вывернул наизнанку сумки, порылся в сухарях. Ничего!
– Давай, Сарабай, ищи тайник в сундуке. Коли взялся.
Тот не отнекивался. Сбегал в кузницу, принёс ещё один молоток, клещи, какие-то клинья. Вскоре от прекрасного сундука осталась только куча щепы. Тайника не было.
Злат только развёл руками:
– За что же тут хотели заплатить пятьсот иперперов?
– Если верить Адельхарту, – напомнил Илгизар.
– Это да! – с готовностью согласился наиб, – Запросто мог нагородить турусы на колёсах, чтобы объяснить зачем он вечером на постоялый двор припёрся. Так или иначе, а письма здесь нет. Оборвалась ниточка. Илгизар! Ты собирался прокладывать путь, глядя на путеводную звезду. Что она тебе указывает?
Шакирд уловил в вопросе насмешку и надулся:
– Она лишь снова напоминает, как обманчивы и ненадёжны бывают путеводные нити. А звезда, как светила, так и светит настойчивому путнику. Мы ведь знаем, что этот человек прибыл сюда из Праги, от чешского короля, скорее всего, с тайным посланием. Просто этого послания не оказалось в сундуке.
– Может его вообще не было?
– Если этот человек посланец, то он должен как-то подтвердить свой статус. Или свою личность. Даже если он принёс устное послание. Может его знают в лицо?
– Кто-то же ищет это самое послание, – не выдержал Сулейман, – Про него рассказали Могул-Буге. Его выкрали у менялы из конторы.
– Да и сам Адельхарт, даже если он соврал, он же тоже что-то здесь искал и вынюхивал, – согласился Илгизар, – Дыма без огня не бывает.
Вошла Юксудыр и поставила на стол возле разбросанных вещей большую резную доску с горячими пирогами. Злат вспомнил перстень с печатью у неё на шее. Это ведь тоже послание. Которое стоит десятка писем.
– Может ведь быть и так, что послание заключается в чём то другом. Просто мы этого не замечаем, – сказал он вслух, – А пока сложим вещи обратно в сумки и займёмся пирогами. Сарабай! На этом сундуке есть клеймо мастера?
– Сейчас поищу, – с готовностью склонился к обломкам хозяин, – На замке, вон, есть клеймо. Знаменитый мастер. Из Булгара. Ещё дед его славился от Рязани до Сарая. У меня два замка с таким клеймом. И ещё один от отца достался, ещё дедовской работы.
Не то помочь старается, не то насмехается.
– Ладно, не копошись, – махнул рукой Злат, – Брось эти чурки в печку.
От неожиданности даже Сарабай замешкался, не понимая, шутит наиб или говорит серьёзно. Юноши тоже воззрились на него с недоумением.
– Давай, давай, – подбодрил наиб, – А то огонь уже затухает. Этот замок тоже себе оставь. За службу. Проку от него без ключа пока нет, но я обещаю – если до твоего постояльца доберусь, ключ тоже тебе отдам.
– У меня мастер хороший есть, к любому замку ключ сделает, – залопотал было Сарабай и осёкся под внимательный взглядом Злата.
– Верно говоришь. Хорошую мысль подал. Я ведь только сегодня утром дело имел с работой одного такого мастера по замкам и запорам. Надо будет и с твоим потолковать. С ясского квартала поди?
Хозяин даже
