* * *
Среди деревьев мелькнул свет. От жилья? От фонарика? Нет. Два зелёных огонька выглянули из-за толстого ствола в три обхвата и в упор разглядывали человека. Зверь? Хищник? Леди Гаафа достала пистолет. На фоне лунного пейзажа выделялись лишь вековые ели. Светящиеся пятнышки спрятались в их тени. Трудно стрелять в того, кого не видишь. Может, это безобидный зверь?
– Эй! Ты кто? Отзовись, – крикнула женщина.
Глухое рычание послышалось со стороны другой ели. Леди Гаафа взвела курок, прицелилась и выстрелила наугад, целясь чуть ниже двух зелёных огоньков. Громкий звук выстрела сухим треском рассыпался в лесу. Отдача в руку говорила о том, что она, скорее всего, промазала. Огоньки пропали. Женщина сориентировала компас, повернулась по стрелке и пошла вперёд. Самое трудное – это заставить себя не бежать с поля боя. Если зверь продолжает охоту, то он не побежит, пока жертва движется спокойно. Стоит начать метаться и паниковать – сработает охотничий инстинкт. Об этом леди Гаафа всё время мысленно твердила, не забыв взвести в очередной раз курок пистолета.
Старый адьяг чуть не наложил кучу тут же под елью, когда грохнул выстрел. Было бы чем, куча оказалась бы внушительной. Сердце колотилось от страха, а в лапах появилась непроизвольная дрожь. Что такое «выстрел» старый охотник помнил с молодости. Голова цела, лапы тоже, тощая грудь, впалый живот – всё, как и прежде, на законном месте. Только голод усилился. Зверь сглотнул слюну. Надо следить за рукой человека. В руке у человека блестящий предмет для выстрелов. «Надо успеть прыгнуть раньше, чем начнёт подниматься рука чужого», – сообразил старый адьяг. Он знал, такая лёгкая хромоногая добыча – это его последний шанс. Он трусил следом за человеком, а человек шёл упрямо в сторону деревни, изредка останавливаясь и оглядываясь. В такие минуты адьяг прятался и приседал, замирая на месте. Жертва не убегала, вела себя спокойно, но поле животного страха уже начало доходить до чутких ноздрей зверя. Глаза его налились огнём. В кровь ударил древний рефлекс, заставляющий весь организм работать чётко и слаженно. Старый адьяг почуял прилив свежих сил и выжидал удобный момент для прыжка.
Впереди, за редколесьем леди Гаафа увидела широкий луч света. Она как могла прибавила шаг. Болотный туман рассеялся, оставаясь сзади в низине. Ельник поредел, и деревья расступились. Свет падал из окна лесного жилья. Она поспешила к сторожке, забыв о хищном преследователе. Это было её ошибкой. Прерывистое дыхание за спиной женщина услышала, когда до избушки оставалось несколько метров. Она резко повернулась, вытягивая руку с пистолетом вперёд. Огромный матёрый адьяг с красной оскаленной пастью уже был в прыжке, когда она выстрелила. Под тяжестью адьяга леди Гаафа упала навзничь. Зверь клацнул зубами в нескольких сантиметрах от шеи. Захватив жёсткий воротник куртки зубами, он полностью оторвал его и тут же затих с куском материи в зубах. Старость – не радость. Сотых долей мгновения не хватило в реакции старого адьяга до удачной охоты. Лохматый разбойник всхрапнул уже в глубоком сне. Женщина выбралась из-под расслабленного зверя. Пошатываясь, она дошла до двери. Желудок свело рвотными рефлексами, она согнулась пополам, и её стошнило от спёртого зловонного запаха из пасти животного. Леди Гаафа отдышалась, достала фляжку и глотнула тоник, оглядываясь на ужасного зверя. Женщина постучала. Никто не отозвался. Она толкнула деревянную незапертую дверь и вошла в дом.
Старые бревенчатые стены, до блеска отполированные временем лавки и стулья с высокой резной спинкой. Круглый стол со скатертью и свет от жёлтой неоновой лампы. Сложенная из кирпича и обмазанная жёлтой глиной печь. Полосатые вязаные половики перед входом и деревянной кроватью. Аккуратная поленница дров, дубовый веник и железный совок рядом с печкой. В половину окна занавески в мелкий цветочек. На подоконнике ящички с пророщенным луком и эстрагоном. Нехитрое убранство помещения указывало на то, что спортивное ориентирование привело её в избушку лесника. Гостья села за стол, достала карту местности. Когда леди Гаафа нашла на карте сторожку лесника, то поняла, что оказалась от деревни Малинополис гораздо севернее и дальше, чем в начале пути. Оставалось ждать хозяина избушки. Она надеялась, он объявится скоро. Усталость подкралась мгновенно. Веки отяжелели, глаза слиплись, и сон сморил женщину. Она спала крепко, несмотря на новое незнакомое место. Пришедший следом лесник не стал будить спящую гостью. Он бережно накрыл её лоскутным одеялом, а сверху для тепла положил шкуру адьяга, подоткнул под ноги спящей женщины лапы, свешивающиеся от шкуры. Сам хозяин избушки завалился на широкую лавку, укрылся старым тулупом. «Утро вечера мудренее», – рассудил он и погасил лампу.
* * *
Кто-то жалобно скулит, и вскоре скулёж затихает. Леди Гаафа Олдама открывает глаза. Она по-прежнему сидит на поваленной ветром трухлявой коряге посреди лесной полянки. «Где я? Где избушка лесника? Куда делся страшный адьяг? Ничего не понимаю. Это всё болотные мороки, о которых я что-то когда-то слышала от моей бабушки», – раздумывает она и прислушивается к лесным звукам. Тишина. Слоистый туман неотступно ползёт и клубится, обволакивая холодом и сыростью ноги. Стынет забинтованная ступня травмированной ноги. Болотный призрак навязчиво выплясывает перед ней замысловатые па. Незримые щупальца касаются её волос и поглаживают спину. Под одежду пробирается промозглый озноб. Женщина ёжится, вращает плечами, пытаясь согреться. «Это сон? – мелькает беглая мысль. Конечно же, сон. Сон. Сон. Да. Это всего лишь мне снится сон. Надо просто проснуться, и всё будет по-прежнему. Голова ватная». Она с трудом сосредотачивается и тупо смотрит на компас. Стрелка ведет себя как сумасшедшая. «Магнитная аномалия», – понимает леди Гаафа. «Я встаю и ухожу с этого места. Я уже встаю. Подъём!» – командует она сама себе. – «Стою. Иди туда к тому дереву! Иду. Правильно. Умница! Так держать»!
Прихрамывая, она направилась к высокому толстому развесистому ясеню. Голова немного прояснилась. Болотный туман выпустил жертву из ловушки. Призраки топкой трясины и метановых испарений метались по полянке, зазывали очередных простачков. Под ветвями дерева стрелка компаса угомонилась. Магнитный север и магнитный юг снова пребывали на правильных метках. Леди Гаафа облегчённо вздохнула, посмотрела на небо. Сумеречный небосвод ярко вызвездило. Ясная глубокая фиолетово-лазурная высь позволяла
