* * *
Космический самолёт уменьшил тягу центрального двигателя, развернул дюзы и сбросил скорость. Бортовой компьютер изменил геометрию крыла, увеличив его площадь, удобную для планирования в атмосфере Земли. Вертикальный спуск машина совершила на малом ходу. Средние перегрузки для экипажа в пять-шесть «же» – это лишь тренировка организма перед посадкой. Первый плотный слой облаков пройден нормально. Малая воздушная яма. Глоток кислорода. Ерунда! Это так, мелочи. Небольшой всплеск электромагнитного импульса на экране бортового навигатора мелькнул и пропал. Несерьёзно?! Возмущения стратосферного электрического поля в пределах допустимого. Вход в тропосферу по графику. Температура за бортом – минус пятьдесят четыре градуса. Полётный режим нормальный.
Космический самолёт «Голубая звезда Атлантиды» раскрыл элероны и сменил угол атаки, заходя на глиссаду над космодромом Дельфинополь-1. Прямая видимость – тысяча пятьсот. Второй пилот выглянул в окно кабины:
– Вижу посадочные огни на прямой видимости, – и следом, – посадочные огни на приёмной полосе погасли. Не вижу посадочной полосы.
– Отмена посадки! Набор высоты, потолок прежний. Курс – двадцать пять. Крен – ноль.
– Есть отмена посадки! Потолок – восемьсот пятьдесят. Курс – двадцать пять. Крен – ноль. Есть, командир!
– Радист, запроси Землю.
Космический самолёт развернулся над лётным полем и устремил нос в небо.
– Земля, Земля! Говорит борт «Голубая звезда Атлантиды». В чём дело, язви вас. Где посадочные огни?
В наушниках глубокое молчание.
Радист повторяет запрос:
– Земля, Земля! Вызывает борт «Голубая звезда Атлантиды». Вас не слышу. Прошу разрешения произвести посадку. Передаю наши координаты…
– Командир, что это? – второй пилот показывал пальцем на локатор-поиск. – Вижу цель на семнадцать часов. Скорость объекта крейсерская, высота – восемьсот пятьдесят, курс – девяносто. Место встречи через три минуты сорок пять секунд, три минуты сорок три секунды, три минуты сорок одна секунда…
– Высота тысяча пятьдесят! Курс прежний. Запроси, кто это.
– Борт «два ноля пятьдесят один» запрашивает неизвестный борт по курсу девяносто. Кто вы?
– Они не отвечают, – сказал радист, поправляя наушники. – Что делать?
– Запрашивай Землю о посадке на запасной частоте.
– Есть, командир! Земля, Земля! Вызывает борт «Голубая звезда Атлантиды»…
* * *
Космодиспетчер и дежурный электрик разложили газетку «Пирог изобилия» на свободном стуле. Жирная селёдка поблёскивала сизым бочком в золотистом соевом масле, налитом в пластиковую тарелку. Фигурный батон кукурузного хлеба, нарезанный и запаянный в антимикробную пленку, примостился на сиденье рядом со спинкой стула. Запотевшая бутылка крепкого борнеола соседствовала с зелёными перьями лука и чеснока. Ветчина из мяса оленя гуанако ломтями розовела на передовице вечерней газеты. Запах пиршества распространился на всю космическую диспетчерскую.
– Ну, дорогой, за ремонт посадочной полосы! Поехали! Какая ветчинка! Мм!..
– За ремонт! Сегодня чудесная погода, дорогой!
– Воистину так! Хорошо сидим! Да? Где ветчинку брал? Президентская?
– В буфете президента сестрёнку попросил.
– Она как там оказалась?
– Журналистка. Брала интервью у «белых медведиц» для газеты «Мы, Атланты».
– О! Хорошая сестрёнка! Молодая? Познакомь?
– У неё уже есть на примете такой же ненормальный, как и она. Да и характер у девахи, я тебе скажу, не для домашних посиделок! Хищница! Барракуда! Я её сам боюсь.
– Плоды матриархата! Куда мы, мужики, смотрим?
– И не говори, дорогой. Точно! Ещё по пятьдесят?
– Давай, но только по одной и баста! Мне ведь чинить кабель опять-таки!
– За успешный ремонт!
– За него, будь он неладен, посреди ночи! Такой сон мне снился, жаль, не досмотрел! Ох! Крепкий борнеол у тебя, однако, парламентской перегонки! Из того же буфета, небось?
– Понравился? Это мне дедушка презентовал.
– Кто у нас дедушка будет?
– Дед Мороз с Лунарии.
– Тогда ясно. У них там снабжение на высшем уровне.
– Но и цены астрономические.
– Зарплаты, надо полагать, с нашими доходами не сравнить. В Дельфинополе народ бунтует. Слышал? Перемен требует. Эпоха перемен для атлантов к добру не приведёт, ей-ей! Ты как думаешь?
– Я не астролог. Давай по чуть-чуть? На посошок. Смотри, ветчинку не доели. Пропадёт, жалко будет.
– Жалко. Ладно, ёлкин пень, на посошок!..
* * *
– Что они там, спят что ли? Командир, не лететь же нам обратно? – спросил штурман, протирая переносицу и разминая уставшие мышцы бровей. – Глаза слипаются! Сотрудники секретной базы, хреновы специалисты!
– Включить инфракрасный обзор!
– Есть инфракрасный обзор!
– Включить тепловизор! Доложить инфракрасный и тепловой анализ обстановки на космодроме «Дельфинополь-1»! Слежение цели!
– Есть слежение цели. Командир, в квадрате «Б-5» вижу тепловое поле неопознанного объекта, угловой размер – полтора на два с половиной градуса. Линейные размеры теплового ядра имеют диаметр двести пятьдесят семь с половиной метров. Температура ядра – сорок два градуса водяной шкалы. Инфракрасный режим дает слабо размытые контуры. Форма неизвестного объекта – усечённый конус. Больше он похож на перевернутую вверх дном суповую тарелку. Неопознанный объект сопровождает нас. Беру в перекрестие прицела. Цель размывает контуры и исчезает с экранов анализаторов. Цель исчезла. Тепловое поле меняет цвет. Ядро растаяло. На экране тепловизора остался лишь след объекта. Космодром чист. Хм! Испарились! Куда наши службы смотрят!?
– Отбой тревоги!
* * *
Сильное электродинамическое торнадо появилось по правому борту космолёта атлантов. Область электромагнитного поля осветилась по вихревому следу и заполнилась светло-зеленоватым туманом. В фокусе свечения возник неопознанный летательный объект. Это был, несомненно, искусственный летательный аппарат, презирающий известные законы термодинамики. Что за силы движут этим объектом, атланты не знали. Судя по дрожанию контуров гладкой металлической поверхности объекта, можно было предположить, что по поверхности металлической оболочки «летающего блюдца» протекают большие электрические вихревые токи. Атланты решили, что именно они могут быть причиной невиданного явления – мгновенной телепортации объекта. Внутри электромагнитного кокона проблескивали разряды типичных линейных молний. Величина силы тока в них доходит до ста тысяч электрических единиц, принятых в техническом стандарте Атлантиды.
* * *
Космический самолёт основательно тряхнуло. В иллюминаторе можно было увидеть, как заполыхал пламенем левый борт «Голубой звезды Атлантиды». Веер жёлтых искр исходил откуда-то из-под аэродинамического кольца защиты от турбулентных потоков. Диагностическая система автоматически опросила основные и вспомогательные электрические контуры. На экране дисплея алел отметчик одного из стабилизаторов.
– Ремонт стабилизатора необходимо произвести срочно, иначе левый контур будет неуправляемым. Это не позволит маневрировать при посадке. Иди, разбуди нашего соню, – сказал командир радисту, – скажи, есть для него срочная непыльная работёнка.
Радист снял наушники и отправился в салон. Медвежий храп с богатырским посвистом заполнял всё помещение салона. Звуковое эхо отражалось от дрожащих переборок салона и облаком вибраций висело над пуховым спальным мешком, пристёгнутым к космической противоперегрузочной люльке.
– Зенек, подъём! Срочный ремонт по левому борту.
Синий спальник заворочался, повернулся на другой бок, смачно хрюкнул и захрапел вновь.
– Пожар! – крикнул радист над ухом, расталкивая лежебоку.
– А? Что? Какой пожар? Где горит? – привстал в люльке медведеобразный Зенек, вытаращив спросонья большие голубые глаза.
– Стабилизатор «СЛ-32» во втором контуре искрит. Вставай! К командиру бегом!
– Ах, «СЛ-32?» Дождались, ёлкин дрын! Я до старта с базы говорил командиру, что этот стабилизатор на ладан дышит. Начальство
