– Теперь я понял, почему твое лицо сразу показалось мне знакомым. – Он покачал головой так, будто сам не верил своим глазам. – Ты полковник из отряда воздушной обороны в Талсе. Ведь именно твой Ф-16 оказался над городом, но ты дотянул до самой реки Арканзас. Тогда об этом писали все газеты. Помнишь, Шеннон? Лет пять назад.
Я лишь кивнула и глупо заморгала. Историю я помнила, но Клинта не узнала.
Отец с любопытством посмотрел на Клинта:
– Писали, что ты катапультировался слишком поздно, когда был уже низко. Ты должен был удостовериться, что самолет не разобьется над городом. – Он отвел взгляд и уставился на стену, будто на ней была газетная вырезка. – Сломал позвоночник, кажется. Я правильно запомнил?
– Вы правильно запомнили.
– Говорили, что ты герой.
– Я выполнял свою работу.
Отец вытянул губы и с уважением закивал:
– Там в кладовке есть сапоги и куртки. Оденьтесь потеплее, прежде чем выходить из дома. Не хочу, чтобы моя девочка простудилась. – Он вышел и плотно закрыл дверь.
Я смотрела на Клинта уже другими глазами. Оказывается, он храбрый пилот истребителя, воин, герой. Он говорит с деревьями, у него ярко-сапфировая аура с золотой каймой, как у настоящего шамана. По спине пробежала дрожь. Он полный двойник Кланфинтана.
Я решила, что сейчас будет лучше всего заняться посудой и уборкой со стола.
– Вот, значит, почему у тебя болит спина, – произнесла я.
– Да.
– И жизнь в лесу помогает? – поинтересовалась я, наполняя раковину водой. (Родители наотрез отказывались покупать посудомоечную машину. Уверяли, что это нарушает законы природы. Ладно, это их выбор.)
– На самом деле только в лесу я способен нормально двигаться. Стоит отойти от него подальше, становится совсем худо. Поэтому я и отказался жить с Рианнон в Талсе, а жаль. Тогда я бы сразу разгадал, что она задумала.
– Ты в порядке или нам надо сегодня возвращаться? – Я задумалась и застыла с тарелкой в руках.
– Несколько дней я могу выдержать. К тому же здесь есть деревья, и мне не так тяжело, как в городе.
– Ты обязательно скажи… ну… ты пойми, я не хочу стать причиной…
– Почему ты не рассказала мне о ребенке? – спросил Клинт, скорее грустно, нежели раздраженно.
Я пожала плечами и принялась тереть тарелку.
– Это не было важно. Даже если бы ребенка не было, я бы все равно хотела вернуться. Сейчас я призналась, потому что папе так проще понять меня.
– Мне тоже. Но ты должна знать…
Я вытерла руки полотенцем и повернулась к нему.
Клинт подошел ближе.
– Я все равно хочу, чтобы ты осталась. – Я попыталась возразить, но он покачал головой. – Выслушай меня. Если ты передумаешь возвращаться или не сможешь это сделать по каким-то причинам, я всегда буду ждать тебя и любить. – Взгляд его потеплел, но он не попытался обнять меня. – Тебя и твою дочь.
– Спасибо, Клинт. Я буду помнить.
Я подняла руки, поправляя рукава, чтобы опять вернуться к работе, он перехватил их и поцеловал ладонь. Я потянула ее на себя и произнесла:
– Давай закончим с посудой и пойдем поможем папе.
– Слушаюсь, мэм.
В его глазах я прочла все, оставшееся невысказанным, и поспешила заняться делом. Следующие несколько минут мы молча стояли у раковины, изредка, будто случайно, касаясь друг друга бедрами. Клинт чаще, чем я до него, дотрагивался до меня. Близость его тела, тепло его дыхания сводили меня с ума. Я с трудом поборола желание забыть обо всем. Мне было слишком хорошо с ним рядом, чтобы позволить этим мгновениям длиться дольше.
– Вот и все! – решительно сказала я, вытерла руки и протянула ему полотенце.
– У нас отлично получается вместе… справляться в кухне.
– Точно. Можем заслужить орден лучших посудомоек. А теперь надо помочь отцу.
Я поспешила в кладовку, чтобы не дать ему возможность еще раз поцеловать какую-нибудь часть моего тела. Это помещение отделяло кухню от гаража, и здесь всегда был контролируемый кавардак. Две стены занимали полки с домашними консервами, тут же стояли стиральная и сушильная машины, а рядом большой шкаф с невероятным количеством плащей, пальто, шапок, перчаток и шарфов, а внизу стояла обувь, в том числе утепленные резиновые сапоги с толстыми подошвами.
Штифт молнии никак не хотел попадать в паз, и я тихо выругалась.
– Дай-ка… – Клинт улыбнулся и ловко застегнул молнию до самого моего подбородка. Потом он поправил на мне шапку, слишком большую, оттого похожую на русскую. Но в нее помещалась вся моя шевелюра, и уши были закрыты. – Ты похожа на маленькую девочку. – Не успела я открыть рот, как он чмокнул меня сначала в кончик носа, потом в губы, развернул и подтолкнул к выходу.
– Спасибо, я знаю дорогу! – возмущенно бросила я.
– Тогда ведите, миледи, – усмехнулся Клинт.
Интонации были так схожи с манерой Кланфинтана, что в животе у меня что-то зашевелилось. Причем с ребенком это никак не было связано.
– Веду, веду, – пробормотала я. Мне лучше не думать о реакции своего тела на этого человека, проявляющейся все чаще.
Мы выбрались из кладовки, миновали гараж, беспорядок в котором с нашей помощью стал бесконтрольным, и вышли на улицу. Снег все еще шел, но хлопья казались мягкими и блестящими, они носились в воздухе и неохотно падали вниз, накрывая новым пушистым слоем белый ковер на земле.
– Такое впечатление, что кто-то поставил неподалеку вентилятор и посыпает нас сверху белым конфетти из коробки, – задумчиво произнесла я.
Клинт покачал головой:
– Я бы сказал, кто-то открыл коробку, которую надо было оставить закрытой.
Я поежилась и подняла воротник. Пронзительный ветер Оклахомы, похоже, ничто не изменит.
«Ветер стонет, скорбя зимой об увядшем лете; рвущие душу звуки – похоронный плач природы, прощающейся с тем, что было и прошло», – вспомнила я и принялась отыскивать в памяти имя покойного автора этих строк.
– Что?
– Ничего, – отмахнулась я от Клинта. Надо взять себя в руки. Я позволяю страхам терзать меня, а смысла в этом никакого. – Нам туда. – Я указала на уходящую влево вереницу следов отца на снегу, ведущую от дома к амбару.
– Стоп, – удержал меня Клинт. – Мистер Паркер поджарит меня на вертеле, если ты поскользнешься и упадешь. – Он отставил локоть. Я с благодарностью ухва тилась за его руку.
– Не станет он тебя поджаривать. – Я с трудом передвигала ноги, проваливаясь в снег выше колена. – Просто пристрелит.
– Ты меня успокоила.
Ворота амбара были приоткрыты, и, когда мы подошли ближе, нам навстречу вылетела целая свора поджарых псов. Тут и там кто-то из них поскальзывался на обледенелой корке или проваливался одной лапой в снег.
– Осторожно, – предупредила я Клинта. – У них хвосты как хлысты, особенно если мокрые.
Он расхохотался.
– Думаешь, я шучу? Если бы сейчас ты был в шортах и решил с ними поиграть, тебе было бы не до смеха. Они исполосовали бы тебе все
