– Я хочу, очень, – отозвался Мэтт.
– И что тебя останавливает?
– Пенни…
– Заткнись, Мэтт Фрейзер, и поцелуй меня.
Что можно было возразить на это? Мэтт обнял Пенни и склонился к ее губам.
Он целовал Пенни так, точно у них была впереди вся ночь, точно этот поцелуй был для них обоих первым в жизни. Точно он не знал, что его ждет, и не хотел упускать ничего в этом новом опыте. Его руки спустились на ее бедра, но он не прижимал ее к себе – или, может быть, Пенни сама так тесно прижалась к нему, что вовсе не возражала. Она была свободна в его объятиях, не чувствовала напора или принуждения. Его губы вначале лишь слегка прикасались к ее – но Пенни никогда еще не испытывала ничего более удивительного. Она подняла руки и запустила пальцы в волосы Мэтта, лаская их.
Внезапно Пенни поняла, что Мэтт дает ей право решения и окончательного выбора – продолжать или отступить. И она знала, что не отступит. Вокруг такая чудесная ночь, рядом удивительный мужчина, а она самостоятельная двадцатисемилетняя женщина. В какой-то момент она перестала думать и позволила чувствам овладеть собой. Привстав на цыпочки и обняв Мэтта, она теснее прижалась к нему и поцеловала – настойчиво и требовательно. Теперь слово оставалось за ним, и он сделал выбор в пользу осторожности. Былые страхи победили.
– Мне нужно утром рано встать, – произнес он.
Воцарилось долгое молчание.
– Да, конечно, – дрожащим голосом сказала Пенни.
Ему пришлось совершить над собой огромное усилие, чтобы не обнять ее, иначе бы он уже не смог отойти во второй раз. Но Пенни уже собралась с силами – это было видно по ее осанке, по лицу. «Она привыкла к тому, что мужчины ее постоянно разочаровывают», – подумал виновато Мэтт. Но он не мог переступить через себя и не сдвинулся с места.
– Тогда, Мэтт, спокойной ночи, – прошептала девушка и нежно провела по его лицу пальцами. – Спокойной ночи и сладких снов.
Повернувшись, она пошла к дому – словно не замечая кочек под ногами, пошла быстро, точно в доме можно было укрыться от боли.
Ну вот и все. Разум восторжествовал.
Глава 7
Следующие четыре дня прошли по тому же привычному графику, но все же между ними что-то поменялось. Это можно было бы назвать напряжением – но, скорее, это было просто неким затишьем, неопределенностью.
Пенни поднялась на ноги. Они сидели на веранде всего минут двадцать, хотя обычно позволяли себе час, но завтра был последний рабочий день команды, и у обоих были дела.
– Мне нужно испечь печенье с шоколадом, прежде чем лечь спать, – сказала она. – Завтра ребята отправятся к Макларену, и они уже ноют, зная, какая еда ожидает их там. Так что их надо хоть немного подбодрить.
– Они будут ждать вас через год, – сказал Мэтт, и девушка внимательно посмотрела на него.
– Я к тому времени, надеюсь, уже буду по уши в собственном деле, – задумчиво ответила она. – Но все зависит от того, сколько вы мне заплатите. Не пожадничаете – приеду.
– Так вы все же хотите основать компанию?
– Да, и я намерена сделать ее успешной – я намерена! Может, мне повезет найти компетентных поваров, которые будут заинтересованы в том, чтобы попробовать что-то новое, и тогда я смогу предлагать наши услуги стригалям.
Мэтт не удержался от вопроса:
– Так в этом случае я увижу вас или ваших поваров?
– Кто знает? – беззаботно отозвалась Пенни, но в ее голосе послышалась затаенная боль.
– Пенни?
– Да?
Она наклонилась, чтобы поднять пустую тарелку, но Мэтт поспешно схватил ее за руку.
– Ты останешься на следующие две недели? – спросил он. – Ты не ответила.
Пенни замерла и посмотрела на его пальцы на своем запястье. Он тут же разжал их, не желая давить на нее.
– А ты хочешь, чтобы я осталась?
Вот сейчас удачный момент, чтобы сказать «нет», признать, что это была глупая идея с самого начала. Ведь иначе он лишь причинит Пенни еще большую боль – было бы гораздо разумнее ее отпустить. Но… его рука все еще лежала на ее руке. Если бы Пенни захотела, она бы ушла. Но она не сдвинулась с места.
И внезапно Мэтт подумал: «Да пошло оно все к черту. Попробовать можно».
– То, что произошло между нами… – начал он и умолк. – Пенни, то, что я чувствую… это долгая история. И если начистоту… – Он покачал головой и наконец отпустил ее руку. – Пенни, тебе ведь уже причиняли боль, ты знаешь, что это такое. Но, выбрав меня…
Он снова умолк, не зная, как объяснить – как поведать о тех долгих годах бесконечных разочарований? Но молчать было нельзя – это было бы слишком грубо по отношению к девушке.
И он решился.
– Если не хочешь говорить, не надо, – мягко произнесла Пенни, и эти ее слова разрушили последние сомнения Мэтта.
Она присела рядом, точно понимая, что собеседнику нужно собраться с мыслями, и Мэтт не мог поднять на нее глаза. То, что он собирался рассказать, можно было произнести вслух, только глядя перед собой.
– Пенни, моя мать… пережила череду бесконечных любовных неудач, – начал Мэтт. – Она кочевала от мужчины к мужчине и каждый раз была уверена, что наконец влюбилась, и каждый раз наша с ней жизнь вставала с ног на голову, потому что неизбежно все ее отношения оканчивались провалом. Мы переезжали из дома в дом, я постоянно менял школы, к нам приходили коллекторы. Иногда, когда мамины интрижки заканчивались совсем плохо, приходили врачи, и завершалось все судебным разбирательством. Лучшее, что мама для меня сделала за всю жизнь, – сбежала от очередного бойфренда и устроилась на ферму к Сэму. Иначе я и подумать боюсь, где мог бы оказаться. Это был мой первый шаг к стабильности и спокойствию, и я остался там жить на десять лет.
Сэм оставил мне ферму в наследство, и я хотел было жить там постоянно, но тут мне подвернулись бокситы и Дэррилин.
– И тут начинается очередная печальная история? – спросила Пенни, глядя на луну.
– Да, – подтвердил Мэтт мрачно. – Я был наивным дурачком и позволил себе влюбиться. Как-то не соединил в единое целое бокситы и внезапный интерес ко мне дочери соседа. Я женился на Дэррилин. Когда она забеременела, я был на седьмом небе от счастья. Но она использовала меня, чтобы получить доступ к деньгам – вот какая была ее окончательная цель. В конце концов она отправилась в Штаты
