– Но как? – Пенни говорила так, точно сама испытывала боль, слушая его историю. – Ты же сказал, что она приедет сюда, домой.
– Домой? – Мэтт горько усмехнулся. – Есть ли у нее вообще дом? Дэррилин повторяет судьбу моей матери, а моя дочь повторяет мою судьбу, но я ничего не могу поделать. Дэррилин не отпускает ее в Австралию, так что дважды в год я оставляю ферму на заместителей и уезжаю к Лили – стараюсь как можно дольше побыть там. И каждый раз меня словно разрывает на части. Но даже если бы я переехал в Штаты, Дэррилин не позволила бы нам видеться чаще. Вот так, Пенни. Теперь вы понимаете, почему я бегу от отношений?
– Не совсем… – Пенни сделала глубокий вдох. – Мэтт, при чем тут я?
– Не знаю, – честно ответил он. – Пенни, то, что я чувствую…
– Должно быть очень похоже на то, что чувствую я, – закончила она его фразу. – Я вела себя как идиотка в первый раз, когда встретила парня. И разве можно повторить что-то подобное? Только, наверное, вам все же тяжелее. Мои родители, какие бы они ни были, все же подарили мне стабильность, постоянство. – Пенни обвела взглядом долину. – Знаете, это самое умиротворенное место из всех, что мне доводилось видеть. Представляю, что вы чувствовали ребенком, когда переехали к Сэму. Это ваш дом, и вам здесь хорошо. Понятно, что вы не хотите рисковать и впускать сюда незнакомцев.
– Это вы про себя?
– Вы сами это сказали, – с внезапной яростью отозвалась Пенни, поднимаясь на ноги. – Не могу вам помочь, Мэтт. У меня есть собственные страхи, но, поверьте, мне жаль, что я снова повела себя как дурочка. Мне тоже не нужны отношения. – Она замешкалась, словно набираясь мужества, но все же решилась закончить фразу. – Знаете что? Я решила двигаться дальше. Попав сюда, я сумела успокоиться. Что бы там между нами ни было, я обрела контроль над собой. Но у меня осталась проблема любопытных репортеров: они наверняка землю носом роют, чтобы узнать, где я, и раздуть очередной скандал с участием моей сестры и ее женишка. Мне здесь нравится, – призналась она. – Здесь хорошо, и вы, полагаю, благодарны мне за то, что я готовлю. Правда, нужно бы пополнить запасы продуктов. Так что – вот мое окончательное решение. Меня ждет еще работа, и я готова вам помочь.
– Не хочу, чтобы вы работали…
– Я остаюсь, Мэтт, – решительно оборвала его она. – А там… кто знает? У нас обоих есть свои опасения. Но повлияют ли они на последующие две недели? Может, и нет. Так что пока давайте просто будем считать, что мы заключили новый контракт. Две недели – и ставка прежняя. Так как… вы хотите, чтобы я осталась?
Может быть, все же отважиться и попробовать еще раз? Поднявшись, Мэтт взял Пенни за руки.
– Да, хочу.
– Правда?
– Правда.
– Тогда я согласна. У тебя огромные холодильники, так что меня ждет приличный объем работы, за которую к тому же мне неплохо заплатят. Чудо!
Он просто обязан ее поцеловать, подумал Мэтт и сделал это. К его удивлению, Пенни не сопротивлялась.
Мэтт пошел проверить овец перед последними раундами стрижки, а Пенни направилась в кухню. Самсон крутился под ногами, в камине горел огонь – в кухне было уютно. Смешав два вида муки, Пенни посмотрела на миску и мешки с мукой. Она положила две разные порции муки или перепутала и бросила два раза одну и ту же? Она начала все сначала, но на сей раз, не доверяя себе, записывала все положенные ингредиенты, хотя обычно прекрасно их помнила. Мысли крутились вокруг совершенно другого: Мэтт поцеловал ее – дважды! Он хочет, чтобы она осталась.
И она начала его понимать. С самого первого дня, увидев этого парня на роскошном черном жеребце, Пенни подумала, что он, должно быть, сам строит свою судьбу и мало что способно ему помешать. На него с уважением смотрели другие фермеры, и это было не потому, что он владел землей. Он заслужил это уважение. И понимание этого было, несомненно, важно, но гораздо важнее для Пенни было то, что она узнала сегодня.
Она принялась месить тесто, и ощущение его под пальцами успокаивало. Она занималась любимым делом. Готовить ее учил семейный повар. Родителей часто не было рядом, но все же они присутствовали в жизни Пенни. А вот кто готовил печенье для Мэтта? Никто. И то, что он ей сегодня рассказал, было наверняка лишь верхушкой айсберга – подлинная история его детства была куда ужаснее.
– Благослови тебя Господь, Сэм, – произнесла Пенни, думая о старике, приютившем Мэтта. – Жаль, что я не могу угостить тебя своим печеньем.
Внезапно глаза ее наполнились слезами, и никакие уговоры не помогали.
– Добавим в рецепт немного соленой воды, – произнесла она. – Мой секретный ингредиент.
За две недели излечить душевную рану – ну нет, так не бывает. К тому же Мэтт вовсе не считал, что ему нужна помощь, и вряд ли ее можно считать достойным для этого кандидатом. Но… а вдруг он поцелует ее еще раз?
Внезапно слезы перестали течь, и Пенни ощутила надежду – и радость, и предвкушение. Довольно – с прошлым покончено, пора позаботиться о припасах.
– Надеюсь, ему нравится печенье с шоколадом, – сказала она спящему Самсону. – Потому что я собираюсь напечь его на целую роту.
– Когда ты вернешься? – спросила мать.
Она не звонила уже две недели, а Пенни знала, что молчание означает депрессию. Но после подлой выходки Бретта и Фелисити она решила не звонить домой. Да, отец третирует мать, а сестра стерва – но если бы у мамы была хоть толика мужества, чтобы защитить себя!
И сейчас в ее голосе явственно слышались слезы, но Пенни приказала себе не думать об этом. Не помогло.
– Я же сказала, мама, я работаю. Разве имеет значение, когда я приеду?
– Где ты работаешь?
– В Южной Австралии, Мюррее. Я работаю поваром, мама. У меня все хорошо, и я… – Пенни помедлила. – Я тут постоянно занята, так что нет времени, чтобы думать о Фелисити и Бретте.
– Они так сожалеют, что сделали тебе больно.
– Знаешь, я уверена, что они не сожалеют.
– Нет-нет, напрасно ты так думаешь. Фелисити очень хотела бы, чтобы ты была на ее свадьбе подружкой невесты.
Мама по-прежнему пытается сделать вид, что у них счастливая семья, подумала Пенни, а вслух ответила:
– Да
