Второй брак оказался удачным. Четыре сына и две дочери требовали родового гнезда, и Михаил Иванович, как прозвали его русские, решил такое гнездо создать. Тем более что в 1879 году ему вернули дворянство. Янковский взял у правительства в долгосрочную аренду восемь тысяч десятин земли на полуострове Сидеми. Плата составила пять копеек за десятину в год. Еще около тысячи десятин поляк купил. Выстроил на своей земле дом, больше похожий на крепость, завел олений питомник и первый в Приморье конезавод. Все у него ладилось, вот только мешали тигры и хунхузы. Янковский объявил войну тем и другим. Разбойников он особенно не жаловал. Если они проникали на Сидеми, вступал с ними в стычку и не просто выгонял вон. Поляк с друзьями гнал банды в глубь Китая, смело переходя границу, и бил их до полного уничтожения, никого не оставляя в живых. Скоро краснобородые[29] зареклись нарушать владения неукротимого пана. Притихли и тигры с леопардами. Вся семья Янковских отличалась храбростью, даже барышни умели стрелять из «винчестера» на полном скаку. А еще семья славилась культурностью и гостеприимством. Сыновья выросли и помогали отцу. Знаменитые охотники, Янковские снабжали лучшие музеи мира шкурами редких животных. Кроме того, они развели на своих землях плантацию женьшеня. Имя гремело по всему краю, генерал-губернаторы считали за честь принять участие в их охоте, армия покупала отлично выезженных лошадей, китайские торговцы дрались за женьшень Янковского… И вот теперь это славное имя всплыло в рассказе полицейского врача.
– Линевич, который потом так неудачно воевал с японцами, командовал тогда в чине генерал-майора войсками Южно-Уссурийского отдела, – начал Онкель. – Сказать по правде, шесть лет назад он уже был порядочный дурак… Так вот. Позвал нас Янковский поохотиться на пятнистых оленей. Этих зверюшек он очень берег и кому попало их стрелять не дозволял. Так что, когда нас пригласили, сразу мы согласились: генерал, четверо офицеров и я. Прибыли на место, поселились в знаменитом замке из саманного кирпича, выпили… Помню, хозяин только что добыл огромного кабана и угостил нас его печенкой. А утром, когда уже собирались на охоту, приехал Юрий, старший сын патриарха, и привез труп объездчика. Тут-то я увидел в первый раз те самые необычные раны. Зрелище было жуткое: помимо горла, оказался взрезан еще и живот. Так, что кишки вывалились наружу. Янковский-старший спросил: «А женьшень?» Юрий сказал, что лучшие корни выкопаны, а многое просто растоптано и погибло зазря. Видимо, убитый объездчик караулил плантацию. Отец поглядел на сына, потом на нас и тихо так осведомился: «Это Сайтани сделал?» Юрий кивнул. Патриарх даже лицом почернел. Бросил еще тише: «Я так и знал». И на этом разговор закончился.
– Сайтани? – переспросил Лыков.
– Да, я точно запомнил. А потом еще и записал странное имя.
– Для чего записали?
– Для памяти, – ответил доктор. – Я часто так делаю. Вдруг пригодится? И вот, похоже, пригодилось.
– Сайтани… Имя или кличка. Какая-то местная, китайская или корейская?
– Понятия не имею.
– Мартын Осипович, а что дальше стало? Поехали вы на охоту?
– Поехали, но без патриарха. Он как-то болезненно принял случившееся.
– Что сделал Михаил Иванович? Ведь произошло убийство. Он заявил в полицию?
– Случайно я знаю ответ на этот вопрос… – начал Онкель.
– А почему случайно?
– Потому что Уссурийский край. Полиции нет, в тайге хозяин – тигр… Люди гибнут то и дело: или от когтей зверя, или от хунхузской пули. Да и сами манзы, китайские крестьяне, не лучше разбойников. Если русские слабы, их вырежут для того лишь, чтобы присвоить чайник и топор. Дикие места, и правосудие там своеобразное. Никто полицию не зовет, это долго и бессмысленно. Решают сами. А такие люди, как Янковский, который смолоду привык надеяться только на свое ружье, тем более.
– Понятно. Что именно вы узнали? И каким образом?
– Узнал через месяц от другого сына, от Ивана. Он помладше, вот и проболтался. Сайтани, как вора и убийцу, Михаил Иванович решил покарать. Снарядил погоню, неделю искал, но так и не нашел.
– Убежал?
Доктор пожал плечами:
– Я тогда подумал: может, его леопард загрыз или беглые прикончили. Теперь понятно, что это не так.
– Что-нибудь еще сын рассказал про этого… как уж его?
– Сайтани.
– На сатану похоже, – поморщился сыщик, записывая имя в блокнот. – Или на шайтана. Ну, рассказал?
– Да немного. Что этот человек прибыл из Китая с письмом от старшего сына Александра…
– Погодите-ка. Старший, вы говорили, Юрий!
– Да, старший от второго брака. А есть сын от первой жены, который родился на острове Аскольд. У него случился какой-то конфликт с отцом. Он ушел из семьи еще в юности, мотается по белу свету, авантюрист, одним словом.
– Так. Сайтани пришел с письмом от блудного сына. И что получилось? Его приняли по этой рекомендации, а он нашкодил? Выждал момент, зарезал охранника и украл лучшие корни женьшеня?
– Да. Иван еще добавил: у этого подлеца нелады с властями, он скрывался от закона. А Янковские его приютили, сами документы липовые выправили. И теперь обращаться в полицию отец тем более не станет. Ему же попадет.
– Ясно, – вздохнул коллежский советник. – Так бывает: пригрел человек змею на груди, а она же и укусила. Нечего прятать всякий сброд!
– Что вы намерены делать? – спросил доктор сыщика после паузы.
– Допросить Михаила Ивановича Янковского.
– Поедете во Владивосток? Далеко…
– Сам не поеду, пошлю помощника. Он как раз сегодня прислал телеграмму из Иркутска. Просится сюда. Пусть навестит пана Михала и снимет с него показания.
– Если пан Михал, конечно, захочет их дать, – скептически заметил Онкель.
– Срок давности за шалости с липовым паспортом уже вышел, – резонно заявил сыщик. – Теперь можно и сознаться. Понятно, что Сайтани избежал тогда погони и спасся. Теперь он убивает людей в вашем городе. Пора это прекратить.
Затем собеседники расстались. Онкель ушел в полицейское управление, а Лыков остался ждать своего помощника. Уссурийский след, неожиданно появившийся в деле, обеспокоил коллежского советника. Где Казань и где Владивосток? Какая тут связь? Но почерк убийцы так же характерен, как и данные бертильонажа. Есть такой человек, который владеет необычным оружием. Кривое волнообразное лезвие, малый размер клинка, техника нанесения удара – все совпадает. Мало ли что придумали китайцы? Скорее всего, это восточные штучки, которым сотни лет. Однажды на Сахалине на Лыкова охотились японские садовники-синоби. Такие садовники, что голову срежут заместо куста… У них в арсенале были столь загадочные предметы, что сразу и не догадаешься, для чего они.[30] Может, диковинная гизарма тоже оттуда? Пусть Азвестопуло разведает. Он телеграфировал,
