Отдохнув как следует, гости поблагодарили хозяина и отправились по домам. День закончился без приключений.
Глава 9
Пауза
Утром Алексей Николаевич устроил очную ставку Шиллинга с Оберюхтиным. Как он и ожидал, «иван» только посмеялся над словами немца. Слово против слова – это не доказательство. Делекторский попытался стращать обратника, что еще больше его рассмешило. Дознание зашло в тупик.
– Ну что, Никита Никитич. Смешно было надеяться на другой исход. Парень прожженный, улик против него нет, – резюмировал неудачу Лыков.
– И как мы поступим?
– Будем ждать вестей из Владивостока. Там кончик нити. Азвестопуло хоть и молод, но уже опытен. Надеюсь, он за него ухватится и вытянет нам что-нибудь.
– А мне пока чем заняться?
– Помогите своим товарищам в дознании по банде Варехи. Там дел хватит всем.
– А вы?
– Я? Поеду в Свияжск.
– Как так? – удивился околоточный.
– Ну, пауза. А тут такой волшебный город. Не желаете со мной?
На хищном лице Делекторского мелькнула брезгливая гримаса:
– Боженьку там надеетесь услышать? Без меня.
Лыков уплыл на пароходе в Свияжск. Он гулял по удивительному месту два дня и не мог налюбоваться. Начальство далеко, а Бог, казалось, тут действительно ближе, чем где бы то ни было. Сказочный город, украшенный старинными храмами, протока с веселым названием Щука, гудки пароходов и сдержанный гомон паломников… Удивительно спокойное место. Когда-то жизнь била здесь ключом. Свияжск был заложен в 1551 году как базис для русских войск, идущих на Казань. Отсюда до нее двадцать пять верст по воде и тридцать восемь по суше. Тут копили силы для последнего, решающего штурма. А теперь все в прошлом. В городке нет ни заводов, ни даже мастерских. Две с половиной тысячи обитателей уездной столицы заняты рыбной ловлей, еще они вяжут сети. Других дел, кроме мелкой торговли, не заведено. В Свияжске два монастыря – мужской и женский, пять храмов, двухклассное училище для мальчиков. Земство содержит библиотеку и больницу на сорок кроватей с аптечным складом. Присутственные места и тюрьма несколько оживляют однообразие тихих улиц. Зато собор Успения Пресвятой Богородицы – один из старейших в губернии, и фрески в нем замечательные… Гость заглянул и в самый новый храм, только что освященный – Божьей Матери иконы Всех скорбящих радости, что в женском Иоанно-Предтеченском монастыре. Под сводами собора пахло олифой, в углах лежала неубранная стружка. Молодая послушница, потупив взор, приняла от Алексея Николаевича пожертвование, и сыщик поразился: как она похожа на его дочь Шурочку! И стоит здесь с подносом, замотанная во все черное, а не нянчит детей. Как по-разному пишут люди повесть своей жизни…
Отдохнувший и посвежевший сыщик вернулся в Казань и пошел первым делом на телеграф. Депеши из Владивостока не было. Зато была раздраженная телеграмма от Трусевича. Директор спрашивал, когда же появится результат. И намекал в конце, что не просто так интересуется, а его торопят с самого верха. Коллежский советник за свою службу получил множество подобных посланий и давно перестал обращать на них внимание. Начальство всегда недовольно – пошло оно к черту!
Алексей Николаевич заказал кофе в ресторане гостиницы «Франция» и стал размышлять. Сергей что-нибудь раскопает. Он не из тех, кто уходит с пустыми руками. Можно просто сидеть и ждать, но это скучно. А если не ждать, то чем заняться? Проверить здешних купцов-староверов? Чем черт не шутит?.. Коллежский советник сдул пыль со своего открытого листа и отправился на Большую Красную улицу. Там в доме Бутягина помещалось Казанское губернское жандармское управление.
Начальник его, полковник Калинин, принял сыщика радушно. Константин Иванович раньше служил в Петербурге и был знаком с Лыковым.
– Здравствуйте, Алексей Николаевич. Наконец-то удостоили. А я уж было обиделся: не идет и не идет. Или, думаю, зол на меня за что?
– Да служба все, будь она неладна. Вот, совесть заела, решил явиться с повинной. А повинную голову, Константин Иванович, не секут.
– Все с Васильевым знаетесь, а нас забыли, – не унимался полковник. – А Васильев ваш не на месте. Его бы в уезд и даже не исправником, а становым приставом. А он, глянь, полицмейстер! Срамота.
Служитель принес чаю и исчез. Калинин отхлебнул, обжегся и начал старательно дуть. Потом вдруг отодвинул стакан и посмотрел умно и со значением:
– Зачем пришли, Алексей Николаевич?
Лыков протянул ему свой открытый лист. Жандарм бросил на него взгляд и усмехнулся:
– Видел я уже такой. И с теми же самыми выражениями.
– У кого? – опешил сыщик.
– А вы не в курсе? – В голосе полковника звучала издевка.
– Нет. Поясните.
– Мне прислали временного помощника из Петербурга. Ротмистра Прогнаевского. Не знакомы с ним?
– Не имею чести. И что?
– Дело в том, Алексей Николаевич, что он получил такое же задание, что и вы.
– Такое же? Вы о чем, Константин Иванович?
– Об иконе. Вам ведь поручили ее найти?
– Да.
– Государыня поручила? Лично?
– Да.
– Вот! – Полковник поднял указательный палец. – И Прогнаевскому тоже. Лично, и пять тысяч золотом, и бумажка у него точь-в-точь, как у вас.
Лыков почувствовал себя уязвленным. Царица отправила двоих в одно и то же место, с одним и тем же поручением. Кто первый пройдет в дамки, тот и молодец. А может, есть и третий? Если не четвертый и пятый. С Александры Федоровны станется. Новость была неприятной.
– Да… Но это можно понять. Дело важное, пусть ищут с двух концов, – пробормотал сыщик, скрывая раздражение.
– Конечно, – кивнул жандарм. – Их Величество в своем желании вернуть святыню правы. Но как быть вам? А мне? Вы ведь за помощью сюда пришли?
– Да. За справкой.
Калинин встал, Лыков тоже поднялся.
– Очень сожалею, Алексей Николаевич. Поверьте, совершенно искренне. Я бы лучше имел дело с вами, чем с этим интриганом Прогнаевским. Но обстоятельства сложились так…
– Значит, совсем не поможете, Константин Иванович? Ведь под бумагой подпись Столыпина. Нашего с вами общего начальника. Сообщите мне то же, что и ротмистру, исполните свои прямые обязанности.
Полковник задумался.
– Хотя… почему нет? Тем более что и сообщать-то, честно говоря, нечего.
– Ой ли? – пристально вгляделся в собеседника сыщик. – Бросьте вы вашу корпоративность. Ну и что, если тот жандарм, а я нет?
– Присядем, Алексей Николаевич.
Они снова сели, и Калинин заговорил, понизив голос:
– Ей-богу, нечего сообщить. По нашей линии нет никаких сведений насчет пропавшего образа. Слухи один глупее другого. Неправдоподобные то есть.
– Агентура?
– Как воды в рот набрали. Ни-че-го. Даже странно: весь город третий год судачит, Россия, можно сказать, на дыбах. Я и сам давно бы разузнал, если бы было чего узнавать. Ведь на этой истории такую карьеру можно сделать! Но увы. Пусто в наших сетях, Алексей Николаевич. Завалящей плотвы – и той нет.
– А ваш ротмистр чем занят?
– Он не мой, он… – Калинин сделал неопределенный жест.
– Ну, пусть не ваш. Так чем?
– Леший его знает. Бегает по городу, как таракан, усами шевелит и через день отсылает
